Невыдуманные рассказы. Сергей Валентинович Рубцов

Чтение книги онлайн.

      Офицер не возражал и даже улыбался. Левый висок его был разворочен. Кисти рук в чёрных кожаных перчатках. В правой руке зажат воронёный парабеллум. В левой блестели круглым бочком часы с цепочкой, обвившей запястье тонкой золотой змейкой. Воздух в кабине был пропитан тошнотворными парами тлена. Отец попытался разжать пальцы, но не смог. Потянул за обе перчатки – и они снялись вместе с кожей. К горлу подкатывала тошнота – и батя выскочил из люка. Кое-как выдрал из перчаток трофеи – и уж тут его прополоскало: всю землю заблевал…

      ***

      Отец полез в ящик стола. Улыбаясь, потянул за рыжий хвостик и выудил круглые блестящие, словно луковица, часы. Дунул на них, бережно протёр носовым платком. Аккуратно открыл крышку и поднёс к уху. Зазвучала мелодия «Мой милый Августин».

      – Абрам-Луй Брегет. 1890 год, – с гордостью произнёс отец.

      Коверкая немецкие слова и ничего не понимая, он прочитал надпись на внутренней стороне крышки:

      – «Либ Август! Ис гиб никс штыркер аль ди лейба зайн ватер фир зайн сон» (что в переводе с немецкого означало: «Дорогой Август! Нет ничего сильнее любви отца к сыну».) Что-то про какого-то Лейбу написано, – пояснил батя.

      – А браунинг где? – Димкины глаза горели.

      Сергей Иванович почесал лоб.

      – Так в сорок шестом приказ был: всё огнестрельное оружие сдать. Я сдавать не стал, а то начнут пытать: где взял, да когда. Пошёл и в пруд закинул от греха подальше.

      – Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, – пропел старый брегет.

      – Пап, а на кой немцы на нас нападали?

      – А чёрт его знает, моча в голову стукнула! Не хотели, чтоб мы коммунизьм у себя построили.

      И затянул, подпевая брегету:

      – Ах, мой милый Августин, Авгу…

      – А что такое коммунизьм?

      – …стин, Августин, Августин… Коммунизьм-то?.. Ах, мой милый Августин, всё пройдёт, всё!..

      – Всё пройдёт, всё!– беззвучно, одними губами, задумчиво повторил Димка, а старый неутомимый брегет продолжал наигрывать свою простенькую мелодию, отсчитывая хитрым железным нутром неизмеримую и непостижимую бесконечность…