– Ладно, женщина, выйдет сейчас ваш сын!
Тут дверь на блок-пост открылась, и вошел милиционер с женщиной и парнем призывного возраста. Оказывается, этот студент-медик уже мирно спал, когда в квартиру позвонили и мент потребовал явить его взору парнишку. Перепуганная мать, не знавшая за своим отличником ничего дурного, его разбудила. Страж порядка не счел нужным что-либо объяснять, заставил парня одеться и следовать за ним. Мать собралась и поехала вместе с сыном. И вот теперь оба таращили глаза на блок-пост, понимая, что единственной виной мальчишки было его вчерашнее 18-летие.
Едва я выслушала их историю, как ко мне подбежал незнакомый парнишка и попросил спасти своего друга – у того разрядился телефон, он не может дозвониться до своих родных, и его сейчас «точно загребут в армию по беспределу, а у него мать больная сердцем, не выдержит». Ну как я могла спасти того студента? Никак. Мне бы своего сына вытащить отсюда живым и здоровым.
Но вот и он. Взъерошенный, злой, он спустился со второго этажа, и мы вышли на улицу. Светало. Не верилось, что мне удалось спасти моего мальчика. Не от армии. От беззакония.
Но теперь, по прошествии лет, я думаю: а правильно ли я сделала? Не с материнской, не с журналистской точки зрения, а… с божественной… Ведь каждому Бог положил испытания. И каждый должен с ними справляться самостоятельно. Только тогда он научается ценить жизнь, каждый ее момент, любить родину как мать, и мать – как Родину…
У китайцев считается преступлением спасать того, кто тонет: нельзя вмешиваться в чужую карму. Мы же вмешиваемся сплошь и рядом. А вмешиваясь, спасая – как нам кажется – тянем на себя чужие проблемы, не давая спасенным самим разобраться со своей судьбой и причинно-следственными связями.
Любопытно, но именно этот мой сын вмешался и в мою судьбу. И ему, собственно, обязан Ставропольский край, моим возвращением из Москвы…
… Господи, как хорошо думается и вспоминается на больничной койке! Я вдруг остро осознаю, что жизнь – конечна, и думаю, что всё самое лучшее и главное осталось там, за чертой трагедии, а впереди уже ничто не ждет. Я панически листаю в памяти свои сны в поисках тех, которые еще не сбылись, а значит, дают мне шанс на то, что сегодня, с вот этим сложным переломом, моя жизнь не кончилась, что я буду ходить, что буду счастлива, ведь я еще не всё успела сделать!
Но вместо будущего всплывают картины прошлого.
… Москва осталась далеко позади. Поезд лихо отстукивал: «до-мой, до-мой, до-до-до-до-домой»… Я смотрела в окно, за которым мелькал скудный пейзаж – лесополосы, 100 лет не видевшие санитарной рубки, поваленные столбы электросетей, покосившиеся домишки местных жителей, невесть как выживающих в этой глухомани. После светящейся огнями зажиревшей Москвы замкадовская провинция выглядела жалко до слез.
Я пригрелась на нижней полке и начала работу над ошибками.
Итак.
СКАЧАТЬ