Лимонов. Эммануэль Каррер

Чтение книги онлайн.

      «В Москву! В Москву!» – взывали из засасывавшей их провинциальной трясины чеховские три сестры, и через сто лет Эдуард собирается реализовать их мечту. Анну тоже привлекает такая перспектива, хотя она опасается, как бы ее обаятельный молодой негодяй не нашел себе там что-нибудь получше и не бросил ее. Однажды вечером в магазин № 41 явился друг ее бывшего мужа, харьковский художник, давно обосновавшийся в Москве. Брусиловский был элегантен и козырял знакомством со знаменитостями, называя их по именам и даже дружескими кличками. Как забавно описал его Лимонов, этот человек был из тех, кто в провинции рассказывает, что знаком со всей Москвой, а в Москве – что в провинции его знает любая собака. В присутствии гостя Эдуард слегка робеет, ему не по себе, а Анна между тем уговаривает его почитать гостю свои стихи. Тот держится покровительственно и стихи хвалит. «А зачем вам уезжать? – недоумевает он. – Лучше жить в Харькове – подальше от пустой и фальшивой столичной суеты. Тот, кто ловится на эту приманку, несчастный человек. Настоящая жизнь, спокойная и неторопливая, – вот что нужно человеку искусства. Знаете, вам можно позавидовать».

      Болтай, болтай языком, фраер дешевый, думает про себя Эдуард. Если Харьков тебе так нравится, почему же ты отсюда слинял? Такие мысли бродят в его голове, пока он почтительно, как воспитанный мальчик, слушает речи московского гостя. Что-что, а прикидываться он умеет. А тот, после неумеренных похвал провинциальной жизни – такой живой, настоящей! – уже переключился на своих друзей-смогистов. «Как, вы не знаете, что такое СМОГ? Да это же Самое Молодое Общество Гениев! И о Губанове не слыхали? Ему всего двадцать, но он известен всей Москве и страшно популярен». И Брусиловский, прикрыв глаза, начинает декламировать стихи молодого гения: «…Не я утону в глазах Кремля, а Кремль утонет в моих глазах…».

      «Чертов ублюдок, этот двадцатилетний Губанов, – ярится про себя Эдуард. – Мне скоро двадцать пять, меня уже обставил Бродский, и никто в мире не подозревает о моем существовании. Так больше продолжаться не может».

      Часть вторая

      Москва, 1967-1974

      1

      В ту пору моя мать опубликовала свою первую книгу – «Марксизм и Азия». То, что она написала книгу, произвело на меня большое впечатление, и я попытался ее прочитать, но застрял на первых четырех словах, а именно: «Каждый знает, что марксизм…» Этот incipit[11] стал предметом шуток для меня и моих сестер: «Нет, – повторяли мы, – не каждый знает, что марксизм… К примеру, мы не знаем. Ты должна была подумать и о нас!»

      В книге речь шла о том, как мусульманские СКАЧАТЬ