от берега – и возвращался, набитый рыбой. Мог вернуться через неделю или через две – зависело от погодных условий. Команда практически не менялась – двенадцать человек из народности мори, хорошо сработавшиеся, отлично знающие друг друга, дружащие семьями. Сезон дождей пошел на спад, последняя буря в этом районе отгремела несколько дней назад, дул освежающий ветерок – погодные условия способствовали работе. Практически вся команда в этот час столпилась по левому борту. Пропотевшие, засаленные, пропахшие треской и ставридой мужики стояли у фальшборта, тыкали пальцами в море и галдели, как воробьи. Бинокль капитану не понадобился – примерно в кабельтове от судна на слабой волне покачивалась резиновая лодка без весел. В лодке, судя по всему, лежал человек. Капитан проорал рулевому, чтобы брал лево на борт. Плечистый малый с приплющенным носом и сигаретой в зубах послушно закрутил штурвал. Вельбот разворачивался и через пару минут подошел вплотную к лодке. Люди перегибались через борт, с любопытством вытягивали шеи. На дне резиновой посудины, раскинув руки, лежал изнуренный обезвоженный мужчина лет сорока – в застегнутой прорезиненной штормовке, расклеившихся бутсах. Скуластое лицо покрывала серебристая щетина. Крючковатый изогнутый нос, сомкнутые тонкие губы, слипшиеся волосы. Глаза его были закрыты. Но человек еще не умер – дрогнули пальцы, вибрация пробежала по плечу, шевельнулись губы. Зашумели члены экипажа рыболовецкого судна – возбужденно загалдели, засуетились. В указаниях не нуждались – люди знали, что делать. Двое спрыгнули в воду, подогнали лодку к юту. Кто-то притащил ржавую лестницу с изогнутыми концами – спустили ее к воде, зацепив за фальшборт. Когда мужчину вытаскивали из лодки, глаза его открылись. Он смотрел на своих спасителей мутным взором, бормотал по-английски слова благодарности, снова уронил голову. Похоже, он провел без воды и пропитания не один день. Когда его перетаскивали через борт, голова безжизненно висела, ноги болтались, как макаронины. Его положили на палубу, замусоренную рыбьей чешуей, вокруг столпились люди.
– Нечего любоваться, парни, – проворчал капитан, выбрасывая окурок за борт. – Не русалку поймали. Тащите его к Ваньянгу, пусть приводит парня в чувство.
Специального медицинского образования у судового медика не было, но с обязанностями он справлялся, больные не жаловались. Когда выловленный из моря человек очнулся, обшарил пространство тусклым взором, он обнаружил, что лежит на какой-то подгнивающей тумбе – наподобие разделочного стола мясника, и над ним склонился индонезиец средних лет в относительно свежей рубашке под жилеткой и тяжелых очках. Затрапезное помещение в кормовой части судна, облезлая краска на стенах, открытый иллюминатор, не способный подавить пронзительную «компиляцию» запахов – сырой штукатурки, лекарств, рыбьей чешуи.
– Где я, Иисусе?.. – Глаза спасенного блуждали, он пытался приподняться.
– Лежите, голубчик, лежите, – проворковал индонезиец, немного знакомый
СКАЧАТЬ
