Тимош и Роксанда. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

      Люди кричали, кидали шапки, целовались. Кто-то скинул с плеч и бросил под ноги Богданову коню атласный плащ. Колокола не умолкали. Грянули пушки. И подумал Богдан: «Как много может сделать один человек для многих людей, если только тот один человек о себе думать забывал».

      Гетман сошел у Золотых ворот с коня, принял благословение патриарха. Митрополит Косов усадил его в сани по правую от Паисия руку, сам сел по левую. Поехали под дивное пение украинских церковных хоров.

      На паперти Софии ученики академии читали в честь героя латинские стихи, величая Моисеем русской веры.

      5

      «Господи! – думал Богдан, сидя на пиру за одним столом с патриархом и митрополитом. – Господи! Сколь высоко Ты можешь вознести человека. Всего год тому назад я завидовал зверю, у которого на зиму была нора. Жизнь казалась прожитой и погибшей».

      Патриарх Богдану нравился. Этот человек всякого повидал на веку. Со своей патриаршей вершины, будучи первым иерархом православного мира, он, не зная покойных дней, не обзавелся высокомерием, не проникся собственной исключительностью. Митрополит Косов слова в простоте не сказал, все по-латыни, изрекая да цитируя. Паисий выпил вина, поглядывая на гетмана с таким дружелюбием, что Богдан все время удерживал себя, чтобы не подмигнуть.

      И завертелся у него на языке вопрос.

      – Тебя, сын мой, что-то гнетет? – полуспросил, а скорее позвал на откровенность патриарх.

      – Великий иерарх, – признался Богдан, – все мы под твоей доброй волей. Ты – все видишь.

      И почувствовал, что краснеет, краснеет, как сын его Тимошка. Ох, неистребима в человеке дурь, будь он гетман, царь или папа римский. Свекла на морде – мозги на ветер.

      – Обвенчай ты меня, Бога ради, ваше святейшество! Ни у кого на то воли нет, кроме тебя, великого.

      Брякнул и обмер.

      – Я знаю эту историю, – сказал Паисий. – Возьму грех на себя.

      – Тогда изволь! Правда, жену мою я отправил в Чигирин.

      Хмельницкий призадумался.

      – Ты желаешь, чтобы я отпустил тебе грехи сегодня же?

      – Чего же ждать завтра, когда есть у нас доброе нынче?!

      – Ты пил вино. Я не могу тебя исповедовать.

      – А без исповеди отпустить грехи никак невозможно?

      – Все возможно, сын мой!

      – О, святейший! Гору снимаешь с моей обремененной души. Великую гору.

      Из митрополичьих палат перешли в церковь. Патриарх отпустил Хмельницкому грехи, разрешил обвенчаться с мужней женой и в награду от гетманских щедрот получил тысячу золотых монет да шестерку лучших лошадей.

      Патриарх Паисий отдарил святыми реликвиями. Было гетману дадено: три самовозгорающиеся свечи, молоко Пресвятой Девы и миска лимонов.

      Той же ночью у гетмана с патриархом случилась долгая, СКАЧАТЬ