Кого-то надо убить. Сергей Юрьевич Борисов

Чтение книги онлайн.

      – И ничего не видели?

      – Не видел. Сырость. Дождь. Туман под утро лег.

      Следователь задал еще несколько вопросов, на которые получил исчерпывающе полные ответы, которые, однако, ничем ему не помогли. Можно прощаться.

      – Вы, наверное, удивлены моей откровенностью, – предположил Климович, выходя с Кочергиным на лестничную площадку. – Ну, когда я так прямо о заводских хапугах. Это потому, что я умный. Под протокол я ничего не скажу. Мне скандалы ни к чему, нервы дороже.

      Кочергин взялся за перила, холодно взглянул на юношу с длинными девичьими ресницами:

      – Если понадобитесь, вас вызовут.

      И заковылял вниз по лестнице.

      6

      В этом доме он родился. В коммунальной квартире, где стены дрожали от бесконечных склок и свар. В комнате их жило четверо: он, мать, отец и бабушка, мать отца. Жили трудно, но особо не бедствовали. Когда в 42-м отец погиб на фронте, главой семьи стала бабушка. Мать, кашляющая, с лихорадочным румянцем, во всем подчинялась свекрови. Все вокруг были уверены, что долго матери не протянуть, но она пережила бабушку, размашистую, спорую на работу, легко вздымающую голос до крика.

      Бабушка умерла в первую послевоенную зиму. До самого последнего часа бодрилась, а потом подозвала внука, положила руку на его плечо, притянула, поцеловала сухими губами: «Ты теперь главный, Миша».

      Он и сейчас не понимал, как вытянул этот воз: завод, институт, больная мать… Сюда, в этот дом, привел он Таню. Познакомил с матерью, которая уже не вставала с постели. Сказал: «Мы решили пожениться, мама». Мать отвернулась к стенке, пряча слезы.

      Через два года родился сын. Назвали его Володей, в честь деда Михаила Митрофановича. Мать счастливыми глазами смотрела на внука. А полгода спустя она уснула и не проснулась. У мертвой, у нее было удивительное, совсем незнакомое лицо: страдания оставили ее, и она лежала в гробу умиротворенная, красивая.

      В 63-м Кочергины получили двухкомнатную квартиру в новенькой «хрущевке». Тогда их клепали по всему Союзу. Из коммуналки Михаил Митрофанович уезжал без сожаления: друзья еще раньше разъехались по окраинам, где, как на дрожжах, поднимались новостройки. Работы было по горло, и мало-помалу он стал забывать и этот дом, и этот переулок.

      Вновь очутился он здесь в начале восьмидесятых при расследовании простенького дела: в соседнем доме что-то не поделили отец и сын, оба законченные алкоголики. Отпрыск оказался проворнее, пырнул папашу столовым ножом…

      Потом он от случая к случаю бывал здесь. Никогда не приезжал специально, но, оказавшись поблизости, вот как сегодня (сказать по совести, он потому и поехал к сторожам сам, а не послал Никитина), Кочергин не упускал возможности заглянуть в переулок, постоять перед все более ветшающим домом. Прошлое придвигалось. Он вспоминал родителей, бабушку, вспоминал свою юность. Вспоминал танцы во дворе под патефон и запах листвы по весне. Это была его жизнь, переписать СКАЧАТЬ