Спички судьбы. Велимир Хлебников

Чтение книги онлайн.

      Над глухонемой отчизной: «Не убей!»

      И голубой станицей голубей

      Пьяница пением посоха пуль,

      Когда ворковало мычание гуль:

      «Взвод, направо, разом пли!

      Ошибиться не моги! Стой – пали!

      Свобода и престол,

      Вперед!»

      И дева красная, открыв подол,

      Кричит: «Стреляй в живот!

      Смелее, прямо в пуп!»

      Храма дальнего набат,

      У забора из оград

      Общий выстрел, дымов восемь —

      «Этот выстрел невпопад!»

      Громкий выстрелов раскат.

      Восемнадцать быстрых весен

      С песней падают назад.

      Молот выстрелов прилежен,

      И страницей ночи нежен,

      По-русалочьи мятежен

      Умный труп.

      Тело раненой волчицы

      С белой пеной на губах?

      Пехотинца шаг стучится

      Меж малиновых рубах.

      Так дваждыпадшая лежала,

      И ветра хладная рука

      Покров суровый обнажала.

      Я видел тебя, русалку восстаний,

      Где стонут!

      Напитка огненной смолой

      Я развеселил суровый чай,

      И Лиля разуму «долой»

      Провозглашает невзначай.

      И пара глаз на кованом затылке

      Стоит на страже бытия.

      Лепешки мудрые и вилки,

      Цветов кудрявая и смелая семья.

      Прозрачно-белой кривизной

      Нас отражает самовар,

      Его дыхание и зной,

      И в небо падающий пар —

      Всё бытия дает уроки,

      <Закона требуя взамен> потоки.

      Бег могучий, бег трескучий

      Прямо к солнцу <держит> бык,

      Смотрит тучей, сыплет кучей

      Черных искр, грозить привык.

      Добрый бык, небес не мучай,

      Не дыши, как паровик.

      Ведь без неба <видеть> нечем,

      В чьи рога венками мечем.

      Точит деревья и тихо течет

      В синих рябинах вода.

      Ветер бросает нечет и чёт,

      Тихо стоят невода.

      В воздухе мглистом испарина,

      Где-то, не знают кручины,

      Темный и смуглый выросли парень,

      Рядом дивчина.

      И только шум ночной осоки,

      И только дрожь речного злака,

      И кто-то бледный и высокий

      Стоит, с дубровой одинаков.

      И черный рак на белом блюде

      Поймал колосья синей ржи.

      И разговоры о простуде,

      О море праздности и лжи.

      Но вот нечаянный звонок:

      «Мы погибоша, аки обре!»

      Как Цезарь некогда, до ног

      Закройся занавесью. Добре!

      Умри, родной мой. Взоры если

      Тебя внимательно откроют,

      Ты скажешь, развалясь на кресле:

      «Я тот, кого не беспокоят».