Во имя прави. Татьяна Трубникова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он говорил, в записную книжку. Все, что он знал о наших прадедах и пращурах, обо всех, кто погиб в Великую Отечественную войну. Я устала. Телефон нагрелся, уши тоже. Он хотел рассказать еще и из своей жизни, но я сказала: «Давай встретимся в кафе после Нового года, так проще будет. Я же все записываю». Разве я знала, что встречи не будет? Еще в этих разговорах я рассказала, как уходил известный драматург, с которым общалась часто и очень давно, лет пятнадцать. Он умер за месяц до отца. Ему было девяносто. Он был совершенно незряч. Ни за какие деньги – а их у него было предостаточно, он был деловым человеком – ни в каком Израиле или Германии вернуть ему хотя бы немного зрения было невозможно. Но сила духа его была такова, что он сочинял в уме, а потом диктовал машинистке. Он говорил мне тяжелые вещи про старость. Говорил просто, наблюдая себя… С привычной рефлексией писателя. «Самое тяжелое – ждать смерти. Уже не страшно. Просто ждешь. Она может прийти в любой момент. И еще: уходить надо в семьдесят или семьдесят пять. Сил еще много».

      Еще отец сказал, что его двоюродный брат умер. Я поразилась: как, откуда известно? Он общался с ним? «Нет. Не общаемся давно уже. Мне ангел сказал». Ангел?! Я помолчала. Интернетом отец не владел. Сказала, что попробую найти его брата или детей его. Нашла одну публикацию двухлетней давности: с фотографией брата рядом с заваленным им в Финляндии оленем. Подумала, что вряд ли он умер, если недавно охотился. Повезло: нашла одного из его сыновей. У него была фамильная тяжелая челюсть. Поэтому узнала его сразу. Написала, разумеется, что отец потерял телефон и просто хочет пообщаться. Мне дали почту. Позвонила отцу и сказала, что брат жив, есть почта, можно написать, пусть сочинит, а я отправлю. Мне не давала покоя мысль об «ангеле». Отец крестился в девяностых, но, видимо, в церковь если и ходил, то редко. А тут – «ангел»! Вспомнила, как крестилась его жена – кулаком. «Сектантка. И он с ней…» Что за ангел такой? Может, бес?

      На похоронах, уже после отпевания, у могилы, она крестила гроб кулаком…

      Снова я здесь, в тишине последнего пристанища бабушки и дедушки. Отец тоже здесь лежит, рядышком. Он так любил родителей! Теперь они вместе навсегда. Хотя… Их здесь нет. Только сброшенная их душами одежда… Скоро появится еще один камень с родными непохожими, безжизненными чертами отца. С того самого фото, которое делала я, когда катались с ним на колесе обозрения в парке напротив дома бабушки и дедушки. Фотографировала на прекрасный, надежный «Зенит». Сейчас колеса обозрения нет. И каруселей. Видимо, их давно убрали.

      Эти улицы… Родные и знакомые. Узнавала каждый поворот. Листала улочки, как страницы семейного альбома.

      В этих же числах августа, в разгар полного, зеленого, избыточного лета, я всегда жила здесь. И даже погода тридцать пять лет назад всегда была такая же: чуть за двадцать градусов, нежное тепло.

      Шла и чувствовала нечто странное: растворение времени в себе. Видела себя как бы немного со стороны и слева сверху. Но не себя сегодняшнюю, а СКАЧАТЬ