Четыре друга на фоне столетия. Вера Прохорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на лесоповал, а посадили на вышку на территории лагеря.

      В один из дней ему показалось, что застреленная им женщина идет к нему по воздуху, он испугался и, выпав со своего места, разбился. Через пару дней в больнице он умер.

      А сколько раз я выходила на запрещенную территорию?! Конвоир кричал мне:

      – Куда ты пошла? Ты что, не видишь, что написано на столбе?

      Я отвечала:

      – Почему не вижу? Вижу, «Запрет» написано. Чего ж не стреляешь? Стреляй!

      Но он никогда не нажимал на курок.

      Почему я так отвечала? Вовсе не из-за того, что была такой уж смелой. Просто… для себя я решила, что моя жизнь закончена, а все, что происходит теперь, уже не важно.

* * *

      Вера Ивановна начала вспоминать о лагерной жизни и, кажется, совсем забыла обо мне.

      Она откинулась на спинку стула, ее глаза были закрыты, а на губах, когда она умолкала, появлялась… улыбка.

      Когда она открывала глаза, то, казалось, делала это лишь для того, чтобы удостовериться, что из прошлого в любую минуту можно вернуться в настоящее. А вовсе не для того, чтобы убедиться в моем внимании.

      Я конечно же слушал ее, но Прохорова, думается, говорила не со мной. Или, вернее, не только со мной.

* * *

      Среди осужденных иногда оказывались бывшие сотрудники госбезопасности. Они тщательно скрывали свое прошлое, иначе бы их разорвали. Ведь многие находились в лагере, отбывая повторные сроки после арестов в 37-м году.

      В кругу своих эти чекисты признавались, что до войны у них существовали разнарядки – сколько человек из каждого района надо арестовывать каждый месяц. Если план выполнялся, блюстители госбезопасности получали премии. Но случалось, человек, которого собирались арестовать, переезжал в другой район. И тогда чекисты, чтобы не делать план конкурирующему отделению, не сообщали коллегам о переезде врага народа. И тот оставался жив. Благодаря обычному обмену квартиры.

      Когда арестовали меня, все уже было более спокойно. Людям, по крайней мере, сохраняли жизнь.

      А в 37-м расстреливали только так, без справедливого суда и серьезного следствия.

      В те годы даже печальный анекдот родился. В десять вечера в дверь раздается стук. Хозяин с вещами идет открывать и через минуту радостный возвращается обратно: «Все прекрасно, это в нашем доме пожар».

      В лагере, где я сидела, находились не только политические, но и рецидивисты-уголовники. Для них попасть к нам считалось чем-то вроде развлечения. В своих-то лагерях они были уже не по первому разу, вокруг одни знакомые лица, и, когда им все надоедало, они проделывали простой трюк. Рисовали на куске бумаги лицо с усами, подписывали рисунок именем Сталина и матерным словом, накалывали на черенок от лопаты и шли с ним по лагерю. Их тут же хватали, осуждали по политической статье и переводили к нам. Поскольку эти рецидивисты, в отличие от нас, идеологических врагов, считались СКАЧАТЬ