Сны на горе. Алена Кравцова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ страстью стали георгины – их мохнатые головы выстраивались теперь стройными рядами, и каждая имела свое имя: Грета Гарбо, Мария Магдалина, Виолетта, Офелия – до сих пор они ассоциируются у меня прежде всего с цветками. Потом настал черед тюльпанов: махровые, зубчатые, с лепестками, свернутыми, как крылья птицы, раскрытыми, как чашечки водяных лилий, – всех цветов, оттенков и сочетаний, вплоть до черного бархата.

      Но верх взяли гладиолусы – им мама отдалась вся. Никогда не видела я ничего подобного, и описанию мамины гладиолусы не подлежат.

      Это был отдельный мир, выраженный живыми иероглифами четких соцветий, по поводу которых зеваки не имели никакой возможности высказаться – гладиолусы мама растила в глубине двора, показывала только знатокам, и каждый цветок для нее был как отдельная раскрытая книга с бесконечно захватывающим и неповторяющимся сюжетом; как алгебраическое уравнение с непредсказуемым результатом; как стихотворение, написанное рукою Бога.

      Это была страсть.

      Увы, места в ней для меня, понятно, не было.

      Правда, мама честно старалась держать меня в поле зрения, так что, когда не возилась во дворе с цветами – а это были глубокая осень и зима, – шила мне новые платья, пекла в духовке душистые яблоки или картошку и за нехитрыми домашними заботами рассказывала разные истории из своей жизни.

      Все эти истории оказывались такими, что меня потом мучили ночами кошмары, и при этом мама так часто их повторяла, что я запоминала почти каждую наизусть вплоть до интонаций – на долгие-долгие годы.

      Мамины истории

      …моя бабка, которую избил нагайкой белый офицер, тронулась умом, все стояла у дороги, пока однажды с ней не случилось то, что мне стало часто сниться, – мама так часто рассказывала мне об этом, что оно стало частью моей жизни.

      …Я до сих пор вижу огненный шар солнца, который опускается в лес за полем. Вижу, как по дороге проходят люди в военных шинелях. Вижу золотую пыль, которая оседает на плечи гимнастерок и мундиров.

      Сердце стучит тяжело. В крови жарко пульсирует красный шар.

      Наконец я вижу его. У коня под ним бешеные глаза – коню хочется нестись по полю, чтоб ветер свистел в ушах. Я коня понимаю.

      Рву хлыст из рук всадника, так что стаскиваю с седла, взлетаю в стременах, хлещу хлыстом сначала бледное лицо, обращенное ко мне снизу – смотрю в белые от ярости глаза, – потом хлещу коня.

      И с одинаковым восторгом мы летим по степи навстречу красному шару…

      Позже беглянку нашли в степи мертвой. В руках у нее было решето, которое она сорвала с чьего-то забора, пока неслась на украденном коне по улице.

      Говорят, видели, как она ловила в степи солнце решетом и ее черные волосы развевались на ветру, застилая красный шар.

      Кто его знает, что там было на самом деле.

      Очень может быть, мой дед был скучным и мелким человеком, а заезжий офицер-красавец разбередил душу певунье, да и бросил – ускакал в сторону солнца. Возможно, СКАЧАТЬ