Семь месяцев саксофона. Михаил Ландбург

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ потому что близость волосатого тела мужчины, возможно, не противна лишь женщинам…

      – Ты бы приоделся, – говорю я. – Я пока подержу арбузик.

      – Фигу! – Кучерявый снова впивается в красную мякоть и чавкает ещё громче.

      Слежу за траекторией полёта семечек, которые выстреливаются прямо на пол, а потом, когда моя комната принимает вид огорода, засеянного белыми пуговичками, взрываюсь:

      – Наглец, неуёмный обжора, тварь бессердечная!

      – Чего тебе? – спрашивает Кучерявый и сыто потягивается всем своим тёмно-голым великолепием.

      – Кусочек арбуза, – говорю я.

      Рот Кучерявого смыкается, словно раковина потревоженной улитки, его рука протягивает мне то, что осталось от арбуза.

      – Благодарю, – говорю я как можно нежнее, зная, что Кучерявый нуждается в нежности, как глухонемой в радиопередаче.

      – Вымогатель, – рычит он и натягивает на себя трусы. – Подлый вымогатель!

      Душно, влажно; кажется, что в комнате вспотела даже мебель. Проглатываю кусочек арбуза и думаю о том, что Давид всё такой же, как и четыре года назад, когда я прозвал его Кучерявым и когда он ещё не был владельцем мелкой лавки подержанных пластинок и дешёвых копий картин, а лежал на соседней со мной армейской койке. В жаркие дни он предпочитал валяться голым.

      – Стряслось что-то? – спрашиваю.

      – Произошло! – хохочет он. – Хозяйка кафе «Будьте здоровы!» согласилась взглянуть на твои рожицы.

      – Лжёшь, – говорю я и, на всякий случай, стучу по дереву.

      – Чтоб я так жил! – Кучерявый, словно обидевшаяся супруга, поворачивается ко мне спиной.

      Снова стучу по дереву.

      Полгода назад, когда я предложил выставить свои портреты в кафе «Будьте здоровы!», г-жа Плоткина меня выпроводила.

      – Чего вдруг? – спрашиваю.

      Кучерявый приближает ко мне лицо с горящими, как у кота, глазами:

      – Г-жа Плоткина замуж собирается, – кудряшки на голове Давида блестят ещё пронзительнее, чем его африканская кожа.

      Я где-то читал, что в женщине, которая выходит замуж в возрасте более чем зрелом, непременно меняется и кровь, и цвет мочи, и обоняние, и вкус…

      – Только бы не передумала, – говорю я.

      – Не допустим! – обещает Давид, и, пока он одевается, я думаю о загадках жизни, о лицах людей и о мужской дружбе…

      ***

      Мой первый большой успех выпал на долю портрета старшины Иехезкеля – я сотворил его углём на дощатой стенке полевого сортира. Солдаты портрет не стирали, и на него постоянно кто-то сплёвывал. Признаться, мне очень льстил тот факт, что моё искусство волновало людей до такой степени.

      Разглядываю покрытый густыми кудряшками затылок Кучерявого, и вспоминаю, что ему особенно нравились мои портреты солдаток из Хацирим, а ещё нарисованные морды верблюдов возле нашей базы в Негеве.

      – До вечера, – сверкая белками глаз, говорит Кучерявый. – Увидимся в кафе!

СКАЧАТЬ