Фартицер. Михаил Голубицкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но стоит мне зайти в комнату напротив его спальни и взять книгу, так сразу он требует меня к себе. Поправить подушки, повернуть его, приоткрыть, или, наоборот, прикрыть окно. Он приспособил зеркало, стоящее на тумбочке у его кровати, чтобы наблюдать за мной, когда я нахожусь в этой комнате. Когда я выполняю его просьбы, он наблюдает за мной из-под полуприкрытых век, и под обычной маской страдания и боли на его лице я замечаю злорадную ухмылку. Наибольшее удовольствие он испытывает, когда я убираю за ним после «желудка». Он расспрашивает меня о количестве и качестве продукта и я докладываю ему в подробностях. И гаденькая ухмылочка пробегает у него по губам. Кайфует. А мне все труднее сдерживаться.

      И однажды я сорвался. Протянул ему памперс со всем содержимым прямо под нос и спросил:

      – Ну как? Симпатично?

      Он не нашел ответа и просто отвел взгляд. После этого инцендента он вообще не давал мне ни минуты покоя.

      У него аллергия на кондиционер, и его спальня проветривается только при помощи окна. Теперь я, помимо прочих своих обязанностей, целыми днями открываю и закрываю окно, опускаю и поднимаю жалюзи, а он, глядя на меня, уже не скрывает злорадства. Понятно, у него больше шансов выиграть в нашем противостоянии. А когда ему надоест эта игра, он позвонит в офис и потребует заменить меня на кого-нибудь другого. И еще нажалуется. Поэтому я в понедельник звоню координатору и прошу найти мне другой «кейс» на выходные. Неожиданно для меня она сочувственно говорит:

      – У тебя еще терпения на целый месяц хватило. Другие бегут оттуда через неделю.

      И пообещала подобрать что-нибудь к субботе.

      Всю неделю я волновался. Мне необходимы эти часы. Без них я не смогу быстро собрать нужную для съема жилья сумму, а я решил как можно быстрее сделать это: невозможно до бесконечности пользоваться гостеприимством друзей. Координатор позвонила в пятницу и без предисловий назвала мне фамилию и адрес. Суббота и воскресенье по двенадцать часов. На мой вопрос, что за пациент, ответила одним словом – овощ. Парализованный, практически ничего не соображает. Сема Нисинбаум и его жена Сима. Сема, так Сема.

      В субботу отправляюсь к нему на Оушен-паркуэй, одну из главных улиц Бруклина. Здесь в мрачноватых, постройки пятидесятых годов билдингах живут преимущественно старики, эмигранты из бывшего СССР. На улице – в основном русская речь. В квартире, кроме Семы, неподвижно лежащего в «ливинге» на специальной, для таких больных, кровати с надувным матрасом, еще две женщины. Одна из них – хоуматендант, работавшая ночью. Я отзваниваюсь, отмечая приход на работу, затем она, отзвонившись, уходит. Мои попытки расспросить ее о «кейсе» безрезультатны.

      – Сима покажет, – говорит она.

      Сима похожа на отставного гренадера – соответствующего роста, сухая, спину держит прямо, по квартире ходит, как по плацу – не сгибая колен, ногу ставит твердо. Соседям снизу не позавидуешь. Она инструктирует меня относительно моих обязанностей. СКАЧАТЬ