Литературоведческая дискуссия: метод и стиль. По материалам аспирантского семинара. П. Н. Толстогузов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оправдания этого тезиса он прибегает к таким видам аргументов, как ad personam / ad auctorem и ad historiam (использование имен известных лекторов и ссылка на античную и средневековую образовательную практики, а также на авторитет Бердяева), и попутно подвергает критике основное положение А.В. Маркина об использовании филологического образования на уровне бакалавриата для подготовки людей, обладающих «базовыми навыками и ценностями культуры». Попутно обсуждается понятие «высшего образования».

      Важным в контексте этой реплики представляется суждение о технологических решениях: «не всякий запрограммированный формой диалог является диалогом по существу» (развития в обсуждении этот тезис не получил).

      Завершая реплику, корреспондент определяет содержание основной темы как предмет двоякой интерпретации: «Вопрос «Как нужно строить учебный курс?» есть вопрос пустой и вопрос вопросов – смотря с какой стороны подойти. Если речь идет об очередной перетасовке материала, то, на мой взгляд, вопрос пуст. Если об основаниях преподавательской деятельности, то он очень важен». [Сейчас, когда полемический импульс введен в берега, автор этой реплики добавил бы, что вопрос «как строить» отнюдь не пуст, но он вполне маловажен в сравнении с вопросами «кто такой строитель и чего он хочет». Масштаб «идеального» и «реального» в первую очередь предполагает постановку именно такого вопроса. Проектирование идеального города или мира в первую очередь является проекцией мироустроителя, а план и последовательность построек вторичны. Мы говорим «идеальный город Леонардо» или «Утопия Томаса Мора» и при этом принципиально не можем оторвать идеал от его автора. Впрочем, я сейчас, кажется, узурпирую право судьи, которое мне не принадлежит.]

      Отсюда ясно, почему первоначальная реакция на эту реплику оказалась, мягко говоря, недоуменной: антиципация темы участниками как раз удерживала идею компоновки материала как основную.

      Характерна метафора, возникшая у Р. Р. Вахитова: «Просто камень, Вами брошенный, попал в очень больное место. И человек начинает говорить не о том, о чем у него спросили, а о том, что у него болит». Участники моего аспирантского занятия не удержались от иронии при разборе этого суждения: если «камень» – это заявленная Ведущим тема, а «больное место» – это реальная проблематика филологического образования, пропущенная через самоощущение одного из участников дискуссии, то что тогда значат прозвучавшие до этого слова говорящего «я ожидал, что вообще о другом будет разговор»? Т. е. что разговор будет о «камне», а не о «больном месте»? Как-то не гуманитарно получается…

      Вопросы к описанию

      Не является ли такое описание случаем самооправдания или самозащиты, т. к. автором реплики, наставником в контексте аспирантского занятия и автором настоящего пособия является одно и то же лицо – П.Н. Толстогузов? Если да/нет, то каковы возможные последствия такой «самозащиты» или «объективности» для читателя (несмотря на все сделанные оговорки)?

СКАЧАТЬ