«Время и бремя тревог». Публицистика Валентина Распутина. П. П. Каминский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на пристани: «Устало и нервно взрыдывала гармошка, но под нее уже не пели и не плясали, под нее лишь галдели, поглядывая на подчаливающий теплоход» [С. 193]; «Виктор внимательно всматривался в лица жениха и невесты, пытаясь найти в них что-то особенное, какое-то нечаянное и удивленное признание, стыдливое откровение, но видел одну усталость да в цепких прищуренных глазах девушки холодный вызов: что вы на меня уставились? <…> девушка, не дожидаясь жениха, запрокинула голову, открыв длинную красивую шею, и одним махом, по-мужски, выпила» [С. 194]. Если раньше, как вспоминает Виктор, с приходом первого теплохода в далеких деревнях ждали праздника – наступления настоящего лета, то теперь – спиртного, которое он привезет в своем буфете (трагикомическая сцена штурма теплохода мужиками).

      Всю поездку Виктор питает романтические иллюзии в отношении увиденной им молодой семьи и горько разочаровывается в своих впечатлениях после неприкрытого, публичного скандала супругов.

      В очерке звучат ярко выраженные апокалиптические мотивы. В. Распутин создает два образа мироздания – до затопления Братского водохранилища и после. Первый дан в воспоминаниях героя. Центром допотопного бытия является река – основа жизни, разворачивающейся по берегам. Река воплощает могучие силы природы, в сезонных ритмах которой происходит постоянное, циклическое обновление жизни – сцена грозы и начала ледохода на Ангаре. Река обладает руслом, соответственно, качествами упорядоченности и стабильности. Воплощаемый ею онтологический принцип порядка транслируется на весь береговой космос, частью которого является и патриархальное общество людей. С другой стороны, река в очерке – метафора самой жизни. Это значение актуализируется в связи с образом острова, который сравнивается с кораблем, плывущим по течению (архетип храма): «Знаешь, что стоишь на твердой земле, но под ногами, передвигаясь, мелко подрагивает, поворачивает то влево, то вправо, и ты уже не в состоянии сопротивляться – плывешь куда-то осторожно и загадочно» [С. 197].

      Мироздание после потопа становится чужим, безжизненным пространством: «Из края в край вода лежала покорно и глухо одной необъятной равниной, подавляя своей тяжестью унылые и низкие берега. Воздух над ней был пуст, не носились в нем стрижи со свистящим, отрывистым звуком, не заливались ласточки, не собирались они в дружные, гомонящие – хоть уши затыкай! – стаи, чтобы отогнать ястреба» [С. 206]. Если раньше вода была голубой и прозрачной, то теперь она становится мутной и серой; при вступлении теплохода в водохранилище Виктор наблюдает абсурдное зрелище торчащих из-под воды верхушек деревьев. Затопление окультуренного пространства, в осмыслении В. Распутина, становится высвобождением стихии, преодолением в результате человеческой деятельности онтологических закономерностей, естественного устройства мира. Самым большим страхом Виктора в детстве был страх, что река может исчезнуть, «обнажив на память о себе голое, каменистое русло, по которому будут бегать собаки» [С. 191]. Исчезновение СКАЧАТЬ