Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза. К. И. Бринев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ релятивности и субъективности какого-либо концепта или явления.

      Таким образом, если мы были бы способны установить следующую совокупность фактов: Х услышал инвективное высказывание и оскорбился, при этом У не хотел оскорблять Х-а, то этого было бы достаточно для того, чтобы экспертный результат признавался удовлетворительным, так как судебная экспертиза назначается с целью установления фактов, другими словами событий, которые имели место в конкретном месте в конкретное время. Отметим, что части предложения, которое было высказано выше, связаны между собой логической связкой «И», поэтому предложение будет истинным, если истинны все составляющие его части. Так, сложное высказывание: «Х, знал, что фраза Z способна оскорбить У-ка и произнес фразу Z в адрес У-ка, а У не оскорбился» будет истинной только тогда, кода в реальной ситуации дела обстояли именно таким образом, как описано в этой фразе. Быть может, этот результат покажется тривиальным, но еще раз отметим, что именно такой результат, по нашему мнению, является удовлетворительным экспертным результатом. Лингвистическая же экспертология в настоящее время пытается установить действительный факт оскорбления, детально рассматривая определения оскорбления в юриспруденции и лингвистке и стараясь установить, какое определение более соответствует действительности или является истинным определением. Поэтому в некоторых работах интенсивно обсуждается вопрос о том, когда же имел место реальный факт оскорбления: а) когда говорящий хотел оскорбить и слушающий оскорбился, б) когда говорящий не хотел оскорбить, но слушающий оскорбился, в) когда говорящий хотел оскорбить, а слушающий не оскорбился. Думаем, что эссенциалистский принцип теоретизирования в данном случае нагляден: лингвист пытается решить вопрос, что является главным событием для того, что называется словом «оскорбление». Отметим, что эта проблема не может быть решена описательно, так как события не могут быть важными и не важными, они либо есть, либо их нет. Все описанные события равноправны, и если мы научились их устанавливать, то мы можем их установить. Если же некоторые мы не можем установить, то если нам задают вопрос об этих событиях, то мы сможем ответить лишь, что мы не можем сказать о них в силу того, что лингвистическая наука не способна описать эти события. Из этих примеров можно также понять, каким образом лингвистические описания релятивизируются: так, ситуация б) может быть сформулирована следующим образом. С точки зрения говорящего то, что было, являлось оскорблением, а для слушающего – нет. Далее вполне естествен вопрос: а было ли то, что было, оскорблением? И мы опять приходим к эссенциализму, так как вынуждены ставить перед собой вопрос: «Что такое оскорбление?». Отметим еще один аспект релятивности лингвистических описаний, который в настоящее время объясняется онтологически через принцип недискретности языка, а логически через тот факт, что двузначная логика неспособна описать сложные недискретные СКАЧАТЬ