Дневники русских писателей XIX века: исследование. О. Г. Егоров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ авторов XIX века. Но тогда это были бы не записные книжки, а обычный журнал подневных записей, т. е. дневник.

      Одним из важнейших отличий записных книжек от дневников является более или менее четкое датирование записей в последних. Для записной книжки этот показатель не имеет принципиального значения. В дневнике датировка указывает не только на последовательность событий, но и обозначает их пространственно-временную обусловленность. Мысли и факты, занесенные в записную книжку, могут вообще не раскрывать причинно-следственные связи между собой, а, следовательно, не нуждаются в категориях «здесь» и «теперь».

      Например, начало шестой книжки у Вяземского не имеет точной датировки и приблизительно относится к 1828 г. Запись включает перечень стихотворений автора, афоризм на русском и французском языках, размышления о положении Польши и самопризнание о характере собственного мышления. Ничего не стоило поставить дату перед всеми этими фрагментами, но в смысловом отношении это нисколько не обогатило бы запись, не увеличило бы ее информативность. Подобные мысли могли забыться или прийти в голову в любое другое время, не будучи привязаны ни к какому конкретному месту или времени. В восьмой книжке автор сам признается в условности датировок, их содержательной безотносительности: «Я сбился с числами» (с. 169).

      О пространственно-временной индифферентности материала записных книжек говорит и запись такого рода, сделанная под 15 декабря 1830 г.: «Записать когда-нибудь (курсив мой – O.E.) анекдот, рассказанный Фикельмоном о письме к вел. кн. Екатерине Павловне, найденном австрийским генералом на бале» (с. 147).

      Однако было бы неверно сводить различия между хронотопом дневника и книжек к их жанровой специфике. В основе пространственно-временной организации произведения Вяземского лежит философский принцип относительности. В нем логика мышления и окружающего мира подчинена не условному человеческому хронотопу, воспроизводимому обыкновенно в дневниках, а закономерностям большого исторического времени, в котором перестановка отдельных малых событий несущественна с точки зрения масштабов истории.

      В этом смысле весьма характерна запись под 4 декабря 1830 г., в которой три формы времени – пространства – психологическая, локальная и континуальная – философски осмысливаются именно в рамках такого исторического времени: «Вчера, просыпаясь, я умом своим перенесся в Варшаву без всякой причины <…> Через час получаю почту и известия о Варшавских происшествиях. Из писем и из печатного донесения худо их понимаю. Прапорщики не делают революции, а разве производят частный бунт. 14 декабря не было революциею <…> Тут дело запуталось, потому что его запутали <…> Раздел Польши есть первородный грех политики <…> Наполеон умел вести их на край света и на ножи. У нас же, напротив, хотят подавить» (с. 144–146).

      В пространственно-временном отношении мир записных книжек Вяземского зиждется на одновременности происходящих СКАЧАТЬ