Вербалайзер (сборник). Андрей Коржевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ оделял просящих милостыни не мелочным подаянием, а по-крупному, помногу давал, словно пытался кого-то вышнего действительно умилостивить. Малин раздавал все полученное им в Хамовниках, не оставлял себе ничего из грохочуще дешевеющих бумажек, тем более – деньги медной. Душа его, изрядно развлеченная и утомленная паскудным к сбрендившему его женскому обличью интересом, в момент творения добрых дел раскатисто мурлыкала котовьи и надувалась гордостью, как растянутый умелыми руками аккордеон. Внутри себя Григорий все еще изумлялся, как это ловко и складно все получалось, не понимая, что он просто-напросто перенес в новые условия кладовщицкие свои умения получать и раздавать, брать и возвращать.

      Недели три прокатились для Григория Евсеевича легкой колхозной бричкой на резиновом ходу по гладкой дорожке центральной усадьбы, – он даже не уставал и стал разнообразить программу, добавив к выкрикам «Продали!» еще и «Купили!», и «Украли!», поощряемый интересом задерживавшихся у церковной ограды прохожих, кидавших ему поверх церковной ограды монеты, – так детишки в зоопарке бросают куски печенья морскому льву, бьющему себя по груди ластой. Одежду бабью он пока ни разу не стирал, начала она вонючеть, но публичное переодевание в обновки задумывалось как отдельный аттракцион. В середине недели четвертой, поздним пасмурным вечером, когда Малин, переодевшись уже в мужское, вылез бочком из очередного паркового сортирчика, он их менял бессистемно, не думая, как используют кабинки на пляже, остановил его негромкий уверенный голосок, едко-старческий, холодящий.

      – Задержись, дружок, побеседуем.

      – Ты кто, ты где, а что? – зачастил с испугу Григорий.

      – А вот он я, – из сумерек выявился небольшой старик с инвалидской клюшкой. – А кто – старший я по нищенскому делу в этой стороне. Пожаловались мне на тебя – мешаешь, шумишь, но это – Бог простит, его дело – Богово, а мое – будешь мне денежку передавать за пять ден, шестой и седьмой – твои, смотри, не балуйся, я по два раза ни с кем не разговариваю, недосуг мне, недосуг. Или – к праведникам вознестись намереваешься, не откладывая?

      – Понял, понял, а как, а где?

      – Завтра – здесь же, за весь срок – мне на первый раз. И последний. Потом – через Димку-участкового, он знает.

      Ушел старик, скрылся. Дома Григорий Евсеевич, после душа и полустакана коньяка, стоявшего у него в закрытой кухонной полке на крайний случай, а случай явился как раз такой, зажарил себе яичницу с салом, зная заранее, что три дня не сможет опрастаться и будет зол, сердит, куда там душевной благости от добрых дел распространиться от груди до затылка, – все будет на низ тянуть. Раздумывал Малин, прикидывал, рассуждал – какой же смысл отдавать трудно взятое, самому раздавать – это да, а так… И перед предрассветным в поту пробуждением было ему видение сонное – стоит он рядом с излюбленным в дремотных мечтах памятником, и херувим тут же, СКАЧАТЬ