Пожар миров. Избранные статьи из журнала «Возрождение». Владимир Николаевич Ильин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И. Да.

      A. К. А какие праздники он любил церковные? У вас дома отмечались праздники?

      B. И. Все. Всегда в церковь ходили. Он считал, конечно, что главный праздник – это Пасха.

      A. К. Вы пекли куличи? И пасхи делали?

      B. И. Всё, что надо делали. Пасхи я и теперь делаю, а куличи уже не могу печь. Это большая такая работа.

      А.К. Месили тесто?

      В.И. Он месил тесто. Это зависит от духовки. У меня они часто проваливались. Так чудно всходило тесто, а как поставишь, так проваливаются. И яйца красили. И в церковь носили освещать. Так что всё это соблюдалось.

      A. К. А готовить В.Н. любил?

      B. И. Он очень любил покушать. Да, готовил. Я же не умела готовить, потом я научилась. Он же весил 90 кг, когда женился на мне.

      К. При росте?

      И. Ну у него хороший рост, ну, выше меня, ну это я сейчас маленькая стала, он был хорошо сложен. Антон, его внук, имеет его походку. Вот так идёт вперед, наклонившись совершенно.

      A. К. Владимир Николаевич кого больше любил, сына или дочку?

      B. И. Любил обоих. Но он мало ими занимался. Потом начались все эти гонения, неприятности. Он потом преподавал в Институте… святого Дионисия. Ковалевский Евграф. Там, где французы. Гроши платили. Но студенты его очень любили. Он по-французски там читал лекции.

      A. Н. Но у него было русское сознание?

      B. И. Он сказал: «Вернулся бы в Россию, если бы была дана свобода Церкви».

      A. К. То есть он не ощущал себя французом?

      B. И. Ну, конечно, нет. У него были друзья французы, один был большой друг его, который старался продвинуть его во французском языке. Он даже писал статьи, где цитатки есть по-французски. Но не достаточно знал хорошо. А потом, вы помните, я давала «Арфу Давида» в одно французское издательство, вы посоветовали.

      A. К. Да, в издательство «Cerf».

      B. И. Они сказали: «Не подходит».

      A. К. Французское литературоведение существует в совершенно другом пространстве – структурализм, постмодерн… Например, читая «Философию имени» Булгакова или Лосева, французы говорят: «Это бред невозможный. Это никакого отношения к лингвистике не имеет». У них богословие отделено от всей другой гуманитарной сферы. У них богослов – это не ученый. А у нас религиозная философия удивительным образом соединяет и богословие, и науку. Вот апологетика – «Шесть дней творения», где требуется и знание физики, и других естественных наук.

      B. И. Ну, конечно, всё связано.

      A. К. А была книга, которую Ильин больше всего любил, из тех, что ему удалось издать. Про которую говорил, что ее надо переиздать?

      B. И. Он говорил, что «Морфология» – это труд его жизни, что это что-то новое.

      A. К. Пояснял он, почему он так считал? Он себя видел, прежде всего, как философ, как литургист, как композитор? Было у него занятие среди всех его многообразных профессий, про которое можно сказать: это главное.

      B. И. Нет, он передвигался с одного на другое, на третье.

      A. К. И воплощался до конца в каждом?

СКАЧАТЬ