Сны Петра. Иван Лукаш

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ крепко подтягивал ему на затылке косицу-гербейль, что мягкий волос барчонка трещал:

      – Ай, дядя, страсть больно.

      – Ништо, по солдатству терпеть доложно.

      И жилистые смуглые руки Белобородова уже шершаво шарили по белой шее барчонка, застегивая крючки его солдатского черного галстука.

      На затылке у Арефьева была еще вовсе ребячья впадинка, куда спадали волосы русым завитком, а шел сержанту бомбардирскому Степану Арефьеву пятнадцатый годок, и хотя вскоре дадут ему офицерский знак и серебряный шарф с канительной кистью, но сержант Белобородов, днюя и ночуя с ним под одной пушкой, Мортирой-Сударыней, ходил за дворянчиком, как за дитею.

      – А на Москве, дядя, неделя прошедши, как Престольную отпели, – сказал Арефьев, глядя на туманные звезды.

      Над головой ходил сырой дым и звезды меркли.

      Белобородов помолчал.

      Арефьев втянул через ноздри горький дым сержантской трубки, запах горелого сена, еще теснее придвинулся к спине товарища.

      – И куда, дядя, войско наше загнано. Неведомая Прусская земля, городов заморских сколько прошли… А вечор у пикинеров сказывали: за лесом немецкой силы нынче туча стоит.

      – А ты слушай поболе. Набрехают, как же… Аль боязно?

      – Нет.

      Сержант выколотил трубку о башмак и сказал покойно:

      – Держись подле меня, и вся. Все под Богом…

      Арефьев наскоро взбил в букли влажные волосы. Закрутил косицу в пучок. Поискал под лафетом свою кожаную круглую шапку с двуглавым орлом на медном наличнике, утер орла обшлагом. Медь блеснула ясно и влажно.

      В мокрой траве за плитами могил уже светятся зарей красные лафеты, там стоит батарея гаубиц и полупудовых секретных единорогов Шувалова с чеканным графским гербом на коротких дулах.

      С обрыва слышен гул голосов, сырой топот, стук прикладов о влажный песок: прошли куда-то, ровно отбивая шаг, рослые московские гренадеры в оперенных своих гранадерках.

      В беловатом тумане рассвета плывут красными холмиками черепичные крыши прусской деревни Куненсдорф. Стеной чернеет лес за деревней, а небо над лесом – как молоко, и в молоке – красноватое пятно солнца.

      – Росы обильные павши, жаркий день заступит, – сказал Белобородов, вставая.

      Белобородов передвинул трубку в край рта и сказал как бы нехотя:

      – Подай, Степан, пальника.

      На вымытый золотой шар солнца уже нельзя глянуть: выступают на глазах прохладные слезы.

      Далеко, за деревней Куненсдорф, у черного леса медленно поволоклись синие косы тумана.

      – Горазд тумана нагнало, у леса-то, – сказал Арефьев.

      – Знатен туман: больно синь, – усмехнулся сержант. – Аль не слышишь, гудет?

      Смутным гулом накатывал бой прусских барабанов. Синие косы у леса – не туман, а кривые линии вышедших пруссаков. Уже вспыхивают белые огни прусских касок, белые ремни.

СКАЧАТЬ