Коктейль «Россия». Юрий Безелянский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ голодных, бог холодных,

      Нищих вдоль и поперек,

      Бог имений недоходных,

      Вот он, вот он, русский бог…

      И в конце:

      Бог бродяжек иноземцев,

      К нам зашедших за порог,

      Бог в особенности немцев,

      Вот он, вот он, русский бог.

      О, эти немцы! Одним из ближайших друзей Пушкина (к тому же они вместе учились в лицее, где, кстати, тоже было много иностранных преподавателей – де Бадри, Гауэншильд, Пешель, де Фергюсон и т. д.) был Вильгельм Кюхельбекер, обрусевший немец. Его отец – Карл Кюхельбекер, настоящий немец, учился в Лейпцигском университете одновременно с самим Гёте. Его сын Виля, или Кюхля, был нескладным и смешным, и товарищи-лицеисты вечно над ним издевались. Помните знаменитое пушкинское «и кюхельбекерно, и тошно»? Но это был честнейший и умнейший человек, горевший мечтами о добре и красоте. Бедный Кюхля, как и другие полуиностранцы, инстинктивно стремился растворить чужеземную кровь в русской, чтобы еще более ассимилироваться, русифицировать своих детей, и с этой целью он женился на исконно русской женщине Дросиде Артемовой. Естественно, брак получился неудачным.

      Рядом с Кюхельбекером стоит еще один «русский» поэт и друг Пушкина Антон Дельвиг. Свое происхождение Дельвиг вел от старинного, но обедневшего рода прибалтийских баронов. В лицейские годы прославился своей леностью.

      Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь?

      Проснись, ленивец сонный! —

      обращался к нему Пушкин.

      Дельвиг любил сочинять элегии и идиллии. Писал он и русские песни. И это знаменитое:

      Соловей мой, соловей,

      Голосистый соловей!..

      А его «Русская песня»: «Пела, пела пташечка…»? Умел прибалтийский барон Антон Дельвиг постигнуть русскую душу. Кстати говоря, Прибалтика – родина не одного русского деятеля. Сыном прибалтийского барона Остен-Сакена был Александр Востоков, работы которого являются классическими трудами по русской филологии.

      Продолжим про пушкинскую эпоху. Кто стоял рядом с Пушкиным, помимо уже перечисленных? На год моложе были Баратынский и Вельтман.

      О Евгении Баратынском Пушкин сказал: «Он у нас оригинален – ибо мыслит». И прозвал его Гамлетом-Баратынским. Род Боратынских (затем «о» перешло в «а») происходил из польского города Боратынь. Древний дворянский польский род. Но это не все. В жилах поэта текла итальянская кровь. Может быть, и финал жизни закономерен: смерть в Неаполе, а не в Петербурге или Москве? Врач-итальянец констатировал смерть «синьора поэта» в 44 года.

      Немногим избранным понятен

      Язык поэтов и богов, —

      утверждал Баратынский.

      Александр Вельтман – писатель. Белинский отмечал, что талант Вельтмана самобытен и оригинален в высшей степени. А советский критик Переверзев считал Вельтмана предтечей Достоевского. СКАЧАТЬ