ход собственной мысли – почему? Такие тапки может купить не только безбашенный салабон, но и вполне боеспособный молодой самец; спортсмены, к примеру, такие таскают, да мало ли! – однако маленькое пятнышко радости спряталось где-то в самом углу, но уйти не ушло. …Ну и ладушки, – решил Ахметзянов. – Только расслабляться всерно низ-зя… Так. Тапки стоят у двери. Что он может делать у двери? Страховать спину тех, кто караулит над «буханкой», что ж еще. Если залезли на крышу – значит, а – имеют стволы, б – уверены, что попадут, в – поссыкивают непосредственного контакта; не ссали бы – сели б по-человечески. Что это нам дает? А дает нам это, что они, по ходу, бараны. Значит, если борзануть, они руки к жопе прижмут. Интересно, у караульщика этого есть ствол или нет? Скорее всего нет. Ладно, все. Пробуем. Ахмет решил резко выскочить на караульного из-под лестницы и быстро прирезать. Как он будет резать живого человека, он не представлял; нет, техника была ясна, но… В общем, решив положиться на инстинкт самосохранения, этот пункт он опустил, сосредоточившись на моменте своего появления. Была даже шальная мысль спокойно, но быстро выйти из-под лестницы, посмотреть на караульного как на мебель и невозмутимо подняться – вот сто пудов, он охуеет и растеряется! – но все сложилось иначе. Караульному захотелось поссать, и, судя по его движухе, он решил поссать прямо вниз по лестнице. Звякнул прикладом по бетону ствол – блин, был все-таки ствол-то! Вжикнула пластиковая молния спортивных штанов, а Ахмет, заранее сморщивщись, – …бля, щас обоссыт ведь, гад!.. – уже несся вперед, так и не успев продумать план действий. Ссанье караульного, щедро промочившее весь живот и левую ногу, показалось ему неправдоподобно горячим. Ахмет не успел осознать свой взлет по грохочущей лесенке, хотя в эти считанные секунды так много всего произошло: ему удалось и шарахнуться с траектории – казалось, струя летит прямо в лицо; приложился плечом об стену, сильно корябнув побелку стволами ружья, испугался – щас как зачерпнет побелки да разорвет при выстреле, тут же вспомнил, что дробовик-то не разорвет; успел удивленно порадоваться реакции караульного – тот, сделав круглые глаза, вначале застыл – статуя писающего мальчика, епть; вместо того чтоб как-то отразить нападение, он даже не то что к своему бесполезному уже ружью не дернулся, а – вообще комедь! – попытался рефлекторно отвернуть свой ссу-щий отросток к стене. Мы такие, стесняемся… Ахмет неловко, но сильно воткнул ему в горло нож и на мгновение замер в растерянности: враг-то не умирал! И даже не заметно, чтоб собирался! Он даже не падал, и, мало того, тоже как-то растерянно косил глазом на руку Ахмета, словно удивившись такой беспричинно недружественной выходке. В животе Ахмета словно оторвалось что-то холодное, его мгновенно пробило по́том, и пронеслась какая-то странная смесь полумыслей-полуэмоций – происходящее показалось ему каким-то нелепым детским сном: ой, страшно-то как, что ж я делаю? Домой надо. Нет, надо вытащить нож у чувака из шеи, может, ничего еще и не будет,
СКАЧАТЬ
