внедрение направлений политики, разработанных для американской исторической ситуации, в европейскую политическую повестку дня. Мало того, что европейцы переводят и взахлеб читают работы таких американских феминисток, как Кэтрин Маккиннон, Андреа Дворкин и Глория Стейнем, чьи книги продаются в европейских столицах и цитируются в европейской прессе. И дело не ограничивается тем, что речи европейских защитников прав гомосексуалистов звучат как переводные американские тексты. Еще поразительнее то, что европейские прогрессисты пытаются распространить американское законодательство о гражданских правах на иммигрантов из «третьего мира», которых европейцы никогда не делали рабами и которые прибывают в Европу по собственному желанию. Исследования, проведенные Рэем Хонифордом, Джоном Лафландом и Эриком Вернером, демонстрируют размах этого подражания: европейцы вводят меры «положительной дискриминации» для иммигрантов из Северной Африки или Вест-Индии, а европейская пресса говорит о ситуации людей из «третьего мира», решивших осесть в Европе, в тех же выражениях, какие используют американские либералы, рассуждающие о положении американских негров[21]. По существу европейские левые, подобно канадским и австралийским левым, доводят до крайностей тенденции, заимствуемые ими у американцев: они требуют уголовного преследования за политически некорректные высказывания как за подстрекательство к «фашистским» акциям. В отсутствие налагаемых классическим либерализмом ограничений, которые все еще действуют в пределах Америки, европейские сторонники отзывчивости требуют драконовских мер против политически некорректных белых христиан мужского пола. Но это опять-таки возвращает нас к американским образцам и к таким почтенным борцам за дифференциацию свободы слова, как Маккиннон, Стэнли Фиш и Корнелл Уэст. Когда рожденный в Германии Маркузе метал в 1960-х и 1970-х годах громы и молнии против ужасов «репрессивной толерантности», он выступал в защиту цензуры, находясь в американской университетской среде и создавая свои тексты на английском языке.
Но, подражая американцам, европейские левые демонстрируют определенную и довольно заметную двойственность. Вследствие своего рода эдипова комплекса они бичуют культуру и общество, которым подражают. Так, европейские левые выискивают сюжеты, которые помогли бы им стать непохожими на заокеанского гиганта, и чем они левее в европейском политическом спектре, тем более озлобленно звучат их голоса. Американцев обвиняют в загрязнении окружающей среды, в демпинговом сбыте товаров странам «третьего мира», чтобы помешать их экономическому росту, в поддержке Израиля, который изображается как западный колониалист, угнетающий принадлежащих к «третьему миру» палестинцев. Столь злобными их делает не что иное, как их очевидная культурная зависимость, – иными словами, европейские левые паразитируют на американских идеологических поветриях. Они давно уже не экспортируют в Новый
СКАЧАТЬ
<p>21</p>
См., например, Ray Honeyford, The Commission for Racial Equality: British Bureaucracy and the Multiethnic Society (New Brunswick, N.J.: Transaction Publishers, 1998), особенно P. 51–91; John Laughland, The Tainted Source: The Undemocratic Origins of the European Idea. (London: Trafalgar Square, 2000); Eric Werner (with Jan Marejko), L’après-démocratie (Lausanne, Switzerland: L’Age d’Homme, 2001); а также рецензию Вернера на мою книгу Multiculturalism and the Politics of Guilt в: Catholica. Vol. 78 (winter 2002–2003). P. 116–120.
