Считать пропавшим без вести. Роман. Александр Владимирович Левин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Да он враз коров угробит! Не хотели отдавать нажитое в колхоз, даже под угрозой репрессий.

      И таких нежелающих набралось много. Но, чтобы не поднялся новый бунт, решила Чащинская власть забирать единоличников по-одному и доставлять в сельсовет для суда. Так и ушёл, сначала Иван, потом Илья. В дом уже не вернулись. Только через неделю после суда, прибежал какой-то мальчишка и сказал, что: «Сажають их на телегу, везут в район, в тюрьму!». Завыли бабы, заплакали детишки. Через полчаса пришёл председатель и ещё несколько таких же колхозников-оборванцев, да пять милиционеров с района, да с двумя телегами. Показали бумагу, а в бумаге – принудительная конфискация скота, птиц для нужд колхоза и приговор: «По решению ПП ОГПУ 3 года концентрационных лагерей!»

      Но пожалели Ивана и Илью председатель колхоза и Чащинский милиционер, поскольку были братья незлобливы, да и ребятишки – мал-мала, да Иванова жена Маланья, с грудной Машенькой на руках. Не стали забирать их семьи в ссылку, хотя и наговаривали: «Эна, Нюраня малая, на Ивана батрачит! Кулак, истый кулак!» Однако ж в доме, всю скотину повывели, силком записали всех в колхоз. Топор, пилу и лопату, тоже забрали – приказ: «Всех раскулаченных из Центрального Чернозёмного округа переселить с семьями на Север, в Мурманскую область, на строительство Беломоро-Балтийского канала». А чтоб не тратиться на инструмент, отбирать их у осуждённых. Только в поезд класть в отдельный вагон! Вдруг ещё чего удумают с топорами?!

      Малаша только и успела собрать Аннушке котомку с вещами, чтобы передать мужу. Положила туда каравай хлеба, овечьего сыра, луковиц, варёной картошки, да сольцы немножко. Она как чуяла, что с едой будет туго.

      Женское сердце не обманешь! Заботливые спецорганы распорядились, при перевозке заключённых кормить их на станциях горячей пищей один раз в два дня. Кто видел эту еду? Кому она досталась? «Зато выживут самые сильные!» -, наверное, так думал Енох Иегуда, он же пламенный большевик Генрих Ягода, когда издавал приказ о раскулачивании.

      Братья сидели на телегах серые. Некогда окладистые красивые бороды повисли, выглядели куцыми. Руки безвольно лежали меж ног, взгляды уткнулись в родную землю. Лишь голос сестёр Аннушки и Дуняши вернул их ненамного к жизни из печальных раздумий. «Ваньша, Илью-ю-ша!», – сёстры прорвались сквозь оцепление, упали братьям в руки, затряслись в горьком рыдании. «Господи, за что? Корми-и-ильцы, родныя!»

      Народу собралось много. Стоял вой и плач. Несколько телег были готовы к отправке, но милиционеры раз за разом оттаскивали родных от телег с ссыльными. На одних сидели только мужики, на других – семьи с нехитрым скарбом. На дворе стоял март тридцать первого года. Тронулись в путь телеги – завыли страшнее, кто-то из провожавших падал в ещё не растаявшие сугробы и там лежал, сотрясаясь от плача, а кто и просто в полузабытьи, не в силах перенести расставания, а может и вечной СКАЧАТЬ