Страстотерпцы. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

      Малах молился в приделе, называемом «Гефсимания». Здесь и увидел патриарха. Изумился, на колени стал. Никон подошел к старику.

      – О чем спросить желаешь, добрый человек?

      – Благослови, святейший, поле. В этой ладанке частица земли моей. Рождает поле, не стареет, да я стар, силы убывают. Страшно мне, святейший, не досталось бы поле худому работнику после меня. И другое страшно. А вдруг поле тоже состарится, родить перестанет.

      Задумался Никон.

      – Многие ко мне приходят, но не было более разумного, чем ты. – Трижды поцеловал Малаха, повел с собою в алтарь, миром помазал и его и ладанку и дал еще одну: – Здесь земля из Гефсиманского сада. Поступай с нею по твоему сердцу, на груди носи, передавая из рода в род, или рассыпь по своему полю. Всяко будет хорошо. Блажен твой труд, сеятель. Помолись обо мне, о грешном Никоне, а я о тебе помолюсь.

      Спросил имя и отпустил.

      Поехал Малах в великой радости, грудью чувствуя обе землицы, свою и святую.

      22 августа, на преподобную Анфису, по приказу царя Алексея Михайловича настоятеля Чудова монастыря архимандрита Павла рукополагали в епископы с наречением митрополитом Крутицким.

      Аввакум собирался воспользоваться этой хиротонией[52], чтоб вручить свое писаньице великому государю из рук в руки, но разболелся. Не мог головы от подушки поднять.

      – Давай-ка я отнесу челобитие, – сказал Аввакуму Федор.

      – Государь не любит, когда к нему с письмами устремляются. Стража у него на руку быстрая: поколотят.

      – Царь побьет – Бог наградит.

      – Дерзай, коли так, – согласился протопоп. – В церкви не подходи, а вот будет в карету садиться, тут уж не зевай. Да смотри, чтоб никто из его слуг грамотку не выхватил, в самые царские ручки положи.

      Устремился Федор исполнять повеление батюшки Аввакума, как ласточка. Пролетел через стражу, да Алексей Михайлович кинул от себя письмо, будто руки ему обожгло. Стража спохватилась, поволокла Федора прочь от царя, да юродство силу дает человеку неимоверную. Из ласточки медведем обернулся. Двух царских служек зубами хватил. Его пихают, топчут, а он дерзновенно поднял в деснице челобитие, кричит на всю Ивановскую:

      – Царю правда руки жжет!

      Отволокли Федора под Красное крыльцо, там и спросили наконец: от кого челобитие?

      Узнав, что от Аввакума, царь прислал за письмом Петра Михайловича Салтыкова. Федора отпустили.

      Спрашивал Аввакум смельчака:

      – Салтыков грубо письмо забирал али вежливо?

      – Вежливо, – ответил Федор, потирая шишки, поставленные рукастыми царевыми слугами.

      – Скажи, Федор, по душе будет царю писание мое или же осерчает?

      – Коли не читавши людей бьет, то прочитавши захочет сжечь – и тебя, и меня, и письмо твое.

      – Болтай! – не согласился Аввакум.

      А Федор не болтал.

      Челобитная Аввакума привела Алексея СКАЧАТЬ