Война и язык. Владимир Маяковский

Чтение книги онлайн.

      И пусть каждый, выковав из стали своего сердца нож стиха, крикнет, как Хлебников:

      И нам мяса!

      Солдаты, я вам завидую!

      Вам хорошо!

      Вот на ободранной стенке отпечаток пятерни шрапнели клочьями человечьих мозгов. Как умно, что к глупому полю приделали сотни обрезанных человечьих голов.

      Да, да, да, вам интереснее!

      Вам не нужно думать, что вы должны Пушкину двадцать копеек и почему Яблоновский пишет статьи.

      Впрочем, это из другого!

      Стихов, стихов, миллиард стихов (это вчера).

      Радостно зашаркали в прихожей два миллиарда поэтовых ног, но…

      Вошел Маяковский —

      И почему это боязливо прячут многие бесполых детей худосочных муз?

      Объяснимся.

      Говорят, что я футурист?

      Что такое футурист? Не знаю. Никогда не слыхал. Не было таких.

      Вам про это рассказала m-elle Критика. Я «ее»!

      Вы знаете, есть хорошие галоши, называются «Треугольник».

      И все-таки ни один критик не станет носить этих галош.

      Испугается названия.

      Галоша, объяснит он, должна быть продолговато-овальная, а тут написано «Треугольник». Это ногу жать будет.

      Что такое футурист – марка, как «Треугольник».

      Под этой маркой выступал и тот, кто вышивал:

      и орущие, как хлысты на радении,

      И даже марка-то «футуристы» не наша. Наши первые книги – «Садок судей», «Пощечина общественному вкусу», «Требник троих» – мы назвали просто – сборники литературной компании.

      Футуристами нас окрестили газеты. Впрочем, ругаться не приходится. Смешно! Если б Вавила кричал: «Отчего я не Евгений?» Какая разница?!

      Футуризм для нас, молодых поэтов, – красный плащ тореадора, он нужен только для быков (бедные быки! – сравнил с критикой).

      Я никогда не был в Испании, но думаю, что никакому тореадору не придет в голову помахивать красным плащом перед желающим ему доброго утра другом. Нам тоже ни к чему на добродушное лицо какого-нибудь сельского барда наколачивать гвоздями вывеску.

      Во всех наших манифестациях первым стояло на знамени:

      «Всякое творчество свободно».

      Приходите!

      Встретим достойно каждого. Лишь бы между его глазами и жизнью не маячила тучная фигура Апухтина, лишь бы чист был язык, а не изъеден фразами «маститых».

      Сегодняшняя поэзия – поэзия борьбы.

      Каждое слово должно быть, как в войске солдат, из мяса здорового, СКАЧАТЬ