Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом. Андрей Шляхов

Чтение книги онлайн.

      Как врач Данилов сразу же понял, что все уже произошло несколько часов назад, но как сын он поверить в это не мог. Перевернул тело матери на спину, стукнул кулаком по грудине (удар иногда помогает «запустить» остановившееся сердце) и начал делать непрямой массаж сердца, чередуя ритмичные надавливания на грудную клетку с искусственным дыханием «рот в рот». Холода материнских губ он не ощущал.

      Сколько времени он пытался реанимировать труп и сколько времени рыдал во весь голос, осознав свое бессилие, Данилов не помнил. Помнил только прибежавшую на шум соседку и еще каких-то людей. Люди задавали ему вопросы, он отвечал, но все это было как сон, все это было не с ним, всего этого не должно было быть…

      Потом появилась Елена. Ничего не говорила, только сидела рядом и гладила по руке. Данилов хотел сказать ей, что мама на самом деле умерла, что он пытался ее спасти, но не смог выдавить из себя ни слова – только мычание, перемежающееся всхлипами. Но Елена и так все поняла. Еще немного посидела рядом, потом мягко, но настойчиво потянула Данилова прочь из кухни. Данилов подчинился и оказался в своей комнате. Елена уложила его на диван, накрыла пледом и вышла. Данилов послушно закрыл глаза, но заснуть так и не смог. Елена, должно быть, поняла это по его дыханию, потому что через какое-то время вернулась со стаканом в одной руке и двумя таблетками в другой. Вскоре лекарство (снотворное из материнских запасов) подействовало, и Данилов заснул. Он спал до следующего утра, проспал приезд «труповозов» и визит ритуального агента… Всем занималась Елена, которой помогали две близкие подруги Светланы Викторовны и тетя Аня, соседка по лестничной площадке.

      Народу на похоронах было немного – человек тридцать, многих из которых Данилов знал только понаслышке. Чувствуя, что сегодняшний день окажется самым тяжелым, он с утра наелся обезболивающего, запил его стаканом водки и оттого держался хорошо – выслушивал соболезнования, стоял рядом с гробом и вообще делал все, что положено в подобных случаях. Время от времени обменивался взглядом с Еленой, один раз подумал: «Интересно, а что испытывает она, хороня, в сущности, совершенно чужого ей человека? Что это – притворство в рамках приличия или простое сочувствие?» Мысль была ненужной и неуместной, поэтому Данилов больше к ней не возвращался.

      Когда гроб плавно опустился в свежевырытую могилу, Данилов ничего не почувствовал и очень этому удивился. Чуть позже понял причину – мать осталась там, в Карачарове, на полу кухни, выстланном ее любимой плиткой («Правда, хороший выбор, и симпатично, и совсем не скользко, даже если воду пролить?»). Здесь, в гробу лежала совершенно посторонняя, незнакомая женщина, лишь отдаленно похожая на мать. Да – примерно те же черты лица, но сколько в мире похожих людей!..

      Накатило после, дома, на поминках, точнее – под конец поминок, когда гости, сидящие за длинным, взятым напрокат у тети Ани раздвижным столом, слегка оживились от выпитого и от скорбной темы перешли к обычным – заговорили о своих делах и заботах. Заговорили прилично, негромко, без улыбок и, СКАЧАТЬ