Один за всех. Лидия Чарская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ смеялись. Плакал Варфушка. Больно было, – да и срамота. Петруша вон молодешенек, а куда на псалтирь горазд, боек разбирать. Не угнаться за ним Варфушке. Не угнаться. Срамота!

      Кончил Степа. Черные угольки-глаза разгорелись. Гневно юное личико. Злость берет на брата. Будто он и впрямь блажной какой, в толк грамоту взять не может. Перед школой и дьяком – чистый срам.

      Петрушины живые глазки опустились. Жаль ему брата. Ах, жаль!

      Мать молчит. Губы молчат, сжаты, но сердце говорит, сердце кричит:

      – «Бедный мой Варфушка, жалостный мой!» – и увела мальчика в задний покойчик, примыкающий к стольной гриднице, увела, обняла, обвила трепещущими руками. Целует, лелеет, ласкает.

      – Успокойся, сыночек, радость моя Богоданная, желанненький мой.

      Ни слова обиды, ни упрека. Сердце матери – вещун. Знает, понимает детскую скорбь. Бедный Варфушка, не легко ему, милому!

      Заглянула боярыня в глаза сыну.

      Глубокая тоска в померкшем сиянии. Скорбно трепещут ресницы. Темная-темная мысль под стрельчатым их навесом. И вдруг хлынули слезы. Упал на колени Варфушка, обвил ноги матери, прижался горячим личиком к прохладному позументу летника, шепчет дробно, скоро, скоро:

      – Матушка, родимая, тяжко мне… век не выучусь уму-разуму, матушка; ввек не одолею грамоты… Господи, Господи, помилуй меня!.. Матушка, вели с холопами день с зари до зари трудиться… Вели сено, хлебушко убирать, вели тын чинить, ворота новые ставить, топливо из леса таскать… Что хошь, сработаю, а грамоту – не могу, не могу, матушка!..

      Говорит, лепечет, а слезы так и рвутся ручьями из скорбных очей.

      Плачет Варфушка, плачет боярыня Мария. Мать и сын сплелись в тесном объятии. Сердца бьются, как одно, мысли мчатся, как одна, два порыва отчаяния в один слились…

      Нечем матери утешить сына. Есть одна радость у нее, одна тайна светлая, которая дает ей надежду на счастье ее ребенка, но рано еще, рано сказать ее мальчику. Молод он еще, этот отрок синеглазый, не поймет. А тайна эта вот уже семь лет, как согревающий душу пламень, как сокровище, как клад, носит в сердце боярыня. Прекрасна эта тайна. И немногие люди носят такую в душе.

      Вспомнила о ней теперь, прижала снова к груди ребенка, гладит рукою лен золотистых кудрей, а сердце такое большое, такое горячее, так и рвется к нему, полное любви.

      Почти что успокоился Варфоломей под обаянием материнской ласки.

      – Не серчай, любимая, – шепчет чуть слышно.

      – Я… не серчать?.. – Да што ты, окстись, детушко, да я…

      Не пришлось закончить слова боярыне Марии.

      Широко распахнулись двери покойчика, куда она скрылась с сыном. Вошел кто-то, стал на пороге.

      Подняли глаза в раз мать и сын.

      – Батюшка!

      Боярин Кирилл стоял на пороге.

      Еще молод, а уже легкая седина пробивается в темных волосах и кудрявой бородке. Не мудрено. Ближний ведь он боярин князя Ростовского. А Ростов – со дня татарского нашествия СКАЧАТЬ