Русская повесть начала ХХ века. Жанрово-типологический аспект. Сергей Александрович Тузков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ «Мы решили собраться вечером и попить чаю, как дома, как на пикнике, и достали самовар, и достали далее лимон и стакан, и устроились под деревом – как дома, на пикнике» [с. 30]. Иногда система повторов придаёт повествованию своеобразный ритмический рисунок: начинает звучать ритмизованная проза: «Я узнал его, этот красный смех. Я искал и нашел его, этот красный смех. Теперь я понял, что было во всех этих изуродованных, разорванных странных телах. Это был красный смех. Он в небе, он в солнце, и скоро он разольётся по всей земле, этот красный смех!» [с. 27–28].

      В создании экспрессии ритма большое значение приобретают так называемые паратаксические конструкции: «Эти дети, эти маленькие, невинные дети. Я видел их на улице, когда они играли в войну и бегали друг за другом, и кто-то уже плакал тоненьким детским голосом – и что-то дрогнуло во мне от ужаса и отвращения. И я ушёл домой, и ночь настала, и в огненных грёзах, похожих на пожар среди ночи, эти маленькие ещё невинные дети превратились в полчище детей-убийц» [с. 60].

      К излюбленным тропам Л. Андреева относятся сравнения. Они занимают огромное место в художественной структуре повести «Красный смех» как при характеристике образов, так и в создании эмоциональной атмосферы. Характерно, что для образов солдат, убивающих друг друга, постоянными становятся сравнения с животными: «Сообщают, что у некоторых частей не хватало снарядов, и там люди дрались камнями, руками, грызлись, как собаки. Если остатки этих людей вернутся домой, у них будут клыки, как у волков, – но они не вернутся: они сошли с ума и перебьют всех…» [с. 62]. Подобными сравнениями Л. Андреев подчёркивает бессознательность, инстинктивность их поведения. В целом система экспрессивных стилистических средств в повести призвана создать атмосферу ирреальности, фантасмагории, олицетворяющую безумие насильственной смерти.

      Таким образом, в повести «Красный смех» Л. Андреев предугадал трагизм и безумие XX века, в котором человечество оказалось на грани тотального самоуничтожения. В этом смысле «Красный смех» можно рассматривать как повесть-предупреждение, в одном ряду с другими литературными произведениями кануна Первой мировой войны, содержащими предчувствие, предсказание грядущей катастрофы. Вместе с тем исследование жанровой структуры повести Л. Андреева позволяет говорить о ней как о повести «потока сознания», в которой важную жанрообразующую роль играет мифологическое начало.

      Мифотворчество в повестях А. Ремизова, Ф. Сологуба и А. Белого

      Литературное мифотворчество – создание писателями индивидуально-авторских мифов – достаточно обстоятельно рассмотрено в современном литературоведении. Особенно важную роль мифотворчество играет в русской литературе начала XX века, главным образом, в поэзии и прозе писателей-символистов. Неомифологизм русского символизма выработал свою, во многом новаторскую поэтику. В основе её лежит циклическая концепция мира, «вечное возвращение» (� СКАЧАТЬ