Живём и помним. Игорь Сибиряк

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ так, значит, тетка в Петербурге оставалась. Богатая купчиха, а дом заломи-голова. Ну, она больно звала отца-то переезжать в Петербург и место обещала, а моя-то баушка не захотела, да и отец тоже. Привыкли к здешним местам, обзаведенье всякое, родня кругом, а там еще что будет. Другие тоже живут не хуже нас. Так и остались. Ничего, живем помаленьку.

      – А ты помнишь, как наказывали каторжных?

      – Как не помнить… Палач Митрий Иваныч из Тюмени каждую субботу наезжал. Двенадцати вершков росту, рожа у него страшная и постоянно пьяный ходил. Он из хохлов сам-то. Ну, ежели ему посылки не сделает арестант, он его и отполирует. Так с плетью и ходил по всему заводу… Ну, а что касаемое палок, так это опять от солдат происходило.

      В Успенском заводе сохраняется до сих пор целый цикл каторжных песен, но собрать мне их не удалось. Д. Н. Мамин-Сибиряк 1888 год

      Глава 3 Последние клейма Путевые заметки

      1.

      Яркий солнечный день. Короткое сибирское лето точно выбивалось из сил, чтобы прогреть хорошенько холодную сибирскую землю. Именно чувствовалось какое-то напряженное усилие со стороны солнца, та деланная ласковость, с которою целуют нелюбимых детей. А в ответ на эти обидные ласки так хорошо зеленела густая сочная трава, так мило прятались в ее живом шелку скромные сибирские цветочки, так солидно шептал дремучий сибирский лес какую-то бесконечную сказку. Да, и солнце, и зелень, и застоявшийся аромат громадного бора, – недоставало только птичьего гама. Сибирский лес молчалив, точно он затаил в себе какую-то свою скорбную думу, которую раздумывают про себя, а не выносят в люди. Мне лично нравится эта молитвенная тишина кондового сибирского леса, хотя подчас от нее делается жутко на душе, точно сам виноват в чем-то, и виноват по-хорошему, с тем назревающим покаянным настроением, которое так понятно русскому человеку.

      – Эй вы, залетные! – покрикивает сибирский ямщик, который сидит на облучке «этаким чертом». Мне кажется, в его голосе звучит какая-то смутная ласковость, вызванная хорошим летним днем. Со своей стороны, я инстинктивно стараюсь попасть в тон этому настроению и завожу один из тех бесконечных разговоров, которые ведутся только дорогой.

      – Ты из Успенского завода, ямщик?

      – Так точно.

      – У тебя там дом есть, то есть свой дом?

      – А то как же? – удивляется ямщик несообразному вопросу. – И дом, и обзаведенье..

      Это говорится таким тоном, точно все люди должны иметь собственные дома и свое обзаведенье.

      – Так есть дом и обзаведенье? Что же, хорошо.

      – Какой же я буду мужик, барин, ежели, напримерно, ни кола ни двора? Которые правильные мужики, так те никак не могут, чтобы, значит, ни на дворе, ни на улице..

      – Так-то оно так, да ведь у вас на заводе того.. гм..

      Ямщик оборачивает ко мне свое лицо, улыбается и одним словом разрешает застрявшую фразу:

      – Варнаки мы, барин.. Это точно. СКАЧАТЬ