Воскрешение Лазаря. Владимир Шаров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Она объясняла нам, что Алёша, люби он её, должен был, обязан был это предвидеть. Мама спрашивала, что же конкретно Чагин мог сделать. В ответ Ляля плакала, буквально захлёбывалась слезами и всё пыталась нам растолковать, что, например, он мог оставить чёткие, не допускающие разночтений комментарии к каждому сонету, написать ясное завещание, после которого не было бы места для споров, и ещё много чего другого, о чём она даже не собирается думать. Но Алёша ни о чём подобном и знать не хотел, в итоге платит она. Если бы он её любил, доказывала Ляля маме, он обязательно нашёл бы выход, а так он просто-напросто её предал. Эта мешанина обвинений и слез могла продолжаться часами, и остановить Лялю, убедить её, что она несёт чушь, не было никакой возможности. Тем не менее в Москве она чуть-чуть отходила, в Полтаве же – на глазах опускалась.

      Теперь, когда Алёши не стало, в их квартире вместе с ней поселилась её двоюродная сестра, женщина тёмная и депрессивная. На пару они взяли за правило выпивать почти каждый вечер. При Алёше она спиртного в рот не брала. От природы в Ляле было много хорошей, спокойной разумности, без неё они вряд ли бы долго и счастливо с Чагиным прожили, но сейчас разумность её буквально топила. Ляля отлично понимала, что для Алёшиных стихов весь этот скандал, вся эта бесконечная бабская свара лишь на пользу. Первое, что любому приходило в голову – с подобным пылом можно сражаться только за стоящее, в итоге тиражи, которыми расходились его стихи, по нынешним временам были просто сумасшедшими. То есть Ляля ясно видела, что те, кто хотел отнять у неё Алёшу, в деле, которое она считала для себя главным – Алёшины стихи должны знать и читать как можно больше людей, – в сущности, её союзники. Это её убивало. Здесь было что-то нечестное и очень для него выгодное, и она чаще и чаще думала, что, может быть, он специально так всё подстроил.

      Ляле было плохо, с каждым днём становилось хуже, а помочь ей мы не умели, тут мне и пришло в голову отвезти её к отцу Феогносту. Правда, предложить Ляле пойти к нему мы решились не сразу. Хотя Ляля и была крещеная, она в подобных вещах находилась под полным влиянием Алёши, а он веровал в Бога совсем по-своему. Молился он каждый день и помногу, но церковь не признавал напрочь. Тем не менее, в очередной Лялин приезд мама, заручившись санкцией тётки, рискнула, и Ляля согласилась.

      С отцом Феогностом было договорено насчёт дня, часа, и тётка не без торжества – к её святому мы тогда ещё относились с иронией – повезла к нему болящую. Единственное, чего она опасалась, что Ляля, рассказывая, по обыкновению начнёт рыдать, путаться и аудиенция затянется. Отец Феогност чувствовал себя неважно, был очень слаб, и если и соглашался её принять, злоупотреблять его добротой не следовало. Мысль эту тётка, пока они ехали, постаралась донести до Ляли, но насколько преуспела, не знала. Однако Ляля повела себя умницей, и уже через полчаса вышла из комнаты отца Феогноста. Когда они с тёткой вернулись домой, я бы не сказал, что Ляля гляделась какой-то просветленной, но что разговором она довольна, было видно. СКАЧАТЬ