Всячина. Сергей Малицкий

Чтение книги онлайн.

      На крыше церкви росли березы и трава. Березы шелестели на ветру. Траву никто не косил. К концу лета она выгорала от жары и свешивалась с гнилой кровли желтыми клочьями. Мальчик выходил на засыпанную мусором деревенскую улицу и рисовал церковь на альбомном листе. Он пробовал стать художником.

      Церковь не получалась. Наяву она была серо-красной, стройной, высокой, пусть и безголовой, а на листе кривой, несуразной, неправильной. Мальчик переключался на деревья, но и деревья выходили кривыми и несуразными. Впрочем, они такими и были. Клонились пышными кронами к дороге, словно им сослепу чудилась узкая деревенская речка.

      Речка была чуть дальше. Улица упиралась в нее, превращаясь у последних домов в грязную и зеленую помойную яму. Но грязь уходила куда-то в землю. Речка текла сама по себе. В ней была чистая вода с пескарями и коричневый крупный песок. В самом глубоком месте вода доходила мальчику до пояса, поэтому на речку он мог ходить купаться один. За речкой снова стояли дома, за домами раскинулся сельский парк с деревянной сценой, потом маленькое поле, конюшня, снова поле, заросшее тростником озеро, за озером монастырь. В монастыре была школа и детский дом. За монастырем начинался лес. В лесу скрывалась больница, какие-то другие деревни и речки, и пруды рыбхоза, в которых нельзя было рыбачить, но всего этого, кроме больницы, мальчик никогда не видел, поэтому почти не думал об этом.

      Мир казался ему похожим на карту, которая висела на стене автостанции в районном центре. В середине карты был помечен город, от него во все стороны тянулись щупальцами автобусные маршруты. Большие деревни на этой карте были помечены желтой фольгой из-под крупных шоколадок, а маленькие – белой из-под мелких. Мальчик думал, что все эти шоколадки кто-то съел и удивлялся, как можно жить где-то еще, а не на его родной улице в десять домов по нечетной стороне между церковью и помойкой. Он вставал у бабушкиного дома и кожей, волосами, босыми пятками, ушами, глазами, расковырянным носом, сгоревшими на солнце плечами чувствовал, что он находится в центре мира. За его спиной, за домом, за садом и огородом и кривой банькой лежала луговина, за ней болото, за болотом опять луговина, речка, деревня, разбитая дорога, опять деревня, опять дорога и снова деревня, очередной кусок дороги, заросшая травой колея, а дальше глухие леса и болота. Там же, за его спиной, был пруд с завезенной невесть откуда противной рыбой ротаном, по ночам висела в небе Большая Медведица и начиналась зима.