Один и одна. Владимир Маканин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в бок, притом двинул сильно, так что Геннадий Павлович ойкнул и смолк. Он только гладил молодую женщину по голове, утешая: мол, не плачь, не надо… Он мало понимал их – что Даев, что его подруга, то крикливая, то плачущая, казались ему совсем чуждыми людьми, лишенными в своих отношениях некоей изначальной доброты. Они словно бы давно сбились с пути; помочь в этом им было, вероятно, невозможно, поздно, а оттенки конкретной их ссоры были, конечно, слишком личны, почти не улавливались и проносились стремительно, как вода на перекате быстрой реки.

      – Я должна, Костя, вернуться скорее – мой муж очень нервничает…

      – Я вчера тоже нервничал.

      Таксист молчал.

      Геннадию Павловичу было нехорошо, и он уже корил себя тем, что ведь все или почти все знал наперед и ведь уже сколько лет не хотел, сторонился, берегся, а все же угодил в этот чужой и жесткий мир отношений.

      Когда подъезжали к дому, молодая женщина попросила: я здесь выйду, не надо подъезжать ближе.

      Даев, однако, сказал:

      – Вон к тому подъезду.

      – Не надо, – она взмолилась. – Он же из окна смотрит: ждет. Ты человек или не человек? Ведь спрашивать сейчас станет – тебе меня не жалко?.. Ведь он ждет и глядит в окно.

      – К подъезду езжай, – велел Даев.

      – Я пойду пешком! Остановите. Я сама… Прошу…

      Даев рявкнул таксисту:

      – Прямо к подъезду – иначе все деньги назад!

      Таксист подъехал к подъезду.

      Молодая женщина вышла из машины и бочком-бочком, словно бы гнущаяся, как побитая, засеменила домой. На снегу она поскальзывалась.

      Геннадию Павловичу стало невыносимо тягостно, затем ему стало грустно, а затем его мало-помалу укачало, и он опять задремал. В конце концов, Геннадий Павлович знал, с кем общается и с кем он вступил, хотя бы и на время, в человеческий контакт, так что если Даев очень скоро стал звать Геннадия Павловича полуиздевательски дедушкой, дедуней, то ведь и Геннадий Павлович считал и звал его за глаза – хамом. Отношения оценочны. (Что касается прекраснодушного желания Геннадия Павловича искренно с ним поделиться, отдать, передать и возникшего заодно ощущения, что стал-де томить накопленный багаж знаний, то и томление интеллектуальным багажом, и желание передать, поделиться, как ни благородны они по перводвижению, в сущности, отдают старением и возрастным распадом. Природа педагогики довольно понятна. Мы живем жизнь, а жизнь живет нас.) «Все книги да книги, – говорил, усмехаясь, хорошо зарабатывающий инженер Константин Даев, если только меж двумя рюмками у него находилось время взять с полки книгу, полистать ее и усмехнуться. – Тебе, дедуня, следует непрерывно о женщинах думать!.. Тебе уж внуков пора иметь, а ты все еще не умеешь знакомиться с женщиной в ресторане – ну, ничего, ничего, я займусь пробелами твоего высшего образования!» И смеялся:

      – Я таких тебе милочек поприведу… – И обаятельно, хитро улыбался, отлично зная, что он здесь всего на пять-шесть дней и что никаких милочек он сюда не приведет, то-то дедуня расстроится; с какой стати он, Константин Даев, СКАЧАТЬ