было открыться несколько позже, Совету было предоставлено десять мест, а поскольку многие его члены участвовали в работе совещания как представители своих войск, получилось, что в работе совещания принимали участие практически все, кто состоял в Совете. 11 августа делегация выехала из Петрограда, а 12-го утром уже была в Москве. Казачьи делегаты поселились вместе в круглом угловом зале Московского дворянского собрания. А.М. Каледин жил на частной квартире. Казачьи представители провели собственное совещание под председательством Каледина. Товарищами (помощниками) председателя казачьей фракции были Дутов и М.А. Караулов. На первом заседании было образовано две комиссии: по общим вопросам (председатель – Караулов) и по военным вопросам (председатель – Дутов). Как вспоминал впоследствии Ф.А. Щербина, участвовавший на совещании в составе кубанской делегации: «Я в первый раз видел Каледина… во многом я единомышленник с этим обаятельным генералом-казаком. Весь ход участия в съезде нас, казаков, укрепил меня как в этом частном, так и в общем убеждении в том, что могут же сходиться и объединяться между собою не только казаки из профессионально-интеллигентной среды, но и казаки из среды предержащей власти. В этом убеждала меня и совместная работа с другим представителем предержащих властей – с оренбургским казаком А.И. Дутовым… я имел полную возможность ознакомиться и оценить казачью идеологию, как в суждениях всех вообще представителей казачества на общих собраниях, так и ближе воззрения А.И. Дутова и отчасти А.М. Каледина, так как после почти бессонной ночи он успел познакомиться с нашею с Дутовым сводкою и внести свою долю поправок в нее. Об этом, да и вообще о взаимоотношениях казаков в той обстановке остались у меня светлые воспоминания. Наши заседания и принятие казачьей декларации прошли оживленно и дружно»342.
В ходе работы выявилось единство взглядов казаков по основным вопросам, к 13 августа была выработана общая резолюция, ее сводку и окончательную редакцию осуществили Дутов и Ф.А. Щербина, на следующий день она была зачитана от имени всего казачества Калединым. Резолюция была довольно резкой, и казаки боялись, что Каледин может от этого пострадать, поэтому решили, что зачитывать должен кто-то другой. Узнав об их опасениях, Каледин решительно вызвался сам озвучить документ, более того, он усилил пункт об ограничении прав комитетов требованием их отмены343.
Совещание открылось в Большом театре 11 августа в 16.00 речью Керенского и длилось до 23 часов. 14 августа в 11 часов казаки поехали к Брестскому вокзалу встречать Корнилова. В почетном карауле стояли казаки двух оренбургских сотен. Речь Каледина, выступившего в тот же день, должна была, по его замыслу, быть правее речи Корнилова, чтобы власти согласились с корниловской программой. По свидетельству очевидцев, речь Каледина была наиболее ярким моментом совещания. Каледин сказал: «Служа верой и правдой новому строю, кровью запечатлев преданность порядку, спасению родины и армии, с полным презрением отбрасывая провокационные
СКАЧАТЬ
