на раскопках в Олимпии; один из них, Грегориос Базилопулос, уроженец Магулианы близ Гортинии, получил за свою троянскую кампанию прозвище Ила; другой, Георгиос Параскевопулос, уроженец Пиргоса, был окрещен Лаомедонтом. Великанский рост и геркулесова сила последнего очень пригодились мне: они внушали почтительный страх моим рабочим и заставляли их слепо повиноваться ему; каждый из рабочих получал 150 франков ежемесячно. В качестве третьего надсмотрщика я нанял г-на Гюстава Баттю, сына Баттю, покойного французского консула в Дарданеллах, с месячной зарплатой 300 франков. К счастью, в июне 1879 года я оставил в Гиссарлыке турецкого охранника, который следил за деревянными бараками и амбаром, в котором хранились все мои приспособления и инструменты для раскопок. Таким образом, я нашел все в полном порядке, и мне оставалось только покрыть свои домики новым непромокаемым войлоком. Поскольку все они стояли одним непрерывным рядом, велика была опасность пожара. Итак, я разделил их и поставил в разных местах, так что в случае, если бы один барак загорелся, огонь не дошел бы ни до одного из остальных даже при самом сильном ветре. В бараке, где жил я и мои слуги, было пять комнат, две из которых занял я; в другом было две, в третьем – три и в четвертом – четыре спальни. Таким образом, у нас было много места, и мы также могли с удобством разместить семерых гостей. Один барак, состоявший лишь из одной комнаты, служил нам обеденным залом, и мы называли его этим гордым именем, хотя на самом деле он был сколочен из грубых досок, в щели между которыми постоянно задувал ветер, так что нередко мы даже не могли зажечь лампу или свечу. Другой большой барак служил хранилищем древностей, которые надлежало разделить между Императорским музеем в Константинополе и мною. Мои досточтимые друзья, господа Д. Генри Шредер и компания в Лондоне, любезно прислали мне большой запас консервов: чикагскую солонину, персики, лучший английский сыр и говяжьи языки, а также 240 бутылок лучшего английского некрепкого эля[23]. Мы всегда могли получить свежую баранину, и, поскольку троянское вино из деревень Ени-Шехр, Ени-Кей и Рен-Кей великолепно и превосходит даже лучшее бордоское вино, нам хватало хорошей еды; однако что касается овощей, мы могли достать только картофель и шпинат: первый не выращивают на всей Троянской равнине, и его приходилось возить из города Дарданеллы, куда его, видимо, импортируют из Италии. Кажется очень странным, что крестьяне Троады, как греки, так и турки, не едят картофель, хотя земля вполне годится для его выращивания, и используют вместо него хлеб. В июне и июле крестьяне снабжали нас большим количеством черной белены, фасоли и артишоков, которые, судя по всему, являются едва ли не единственными овощами, которые они выращивают, помимо шпината. Судя по всему, в Троаде не сажают зеленый горошек, поскольку я мог купить его только в июне и июле в Дарданеллах, куда его привозят по морю.
Я слыхал, что эта страна буквально кишит мародерами и бандитами; кроме того, постоянные
СКАЧАТЬ
<p>23</p>
Я был единственным потребителем этих 240 бутылок слабого эля, которых хватило на пять месяцев и которые я использовал в качестве лекарства от запора, от которого страдал уже больше тридцати лет. Мне становилось только хуже от всех других лекарств, в особенности от минеральных вод Карлсбада, это лечение слабым элем оказалось в высшей степени эффективным.
