Путь улана. Воспоминания польского офицера. 1916-1918. Ришард Болеславский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ кадеты хвастались, стараясь выставить себя в наиболее выгодном свете.

      – Я приписан к Павловскому полку, – дрожащим голосом сообщил белокурый мальчик.

      – А мы с братом к Измайловскому полку. В нем служил наш отец. И дед. Он получил Георгиевский крест за Плевну[11]! – выкрикнул другой.

      – А у меня уже есть эполеты, – застенчиво проговорил мальчик, прижавшийся к моему боку.

      – И у меня.

      – И у меня.

      Каждый кадет знал историю полка, к которому был приписан, и подробнейшим образом изучил все сражения, в которых полк одерживал победы.

      Они без устали превозносили монарха, хозяина жизни и смерти, источник и причину их существования. Ave Cesar!

      Кадеты прекрасно знали, что император не был великим полководцем, – они просто не могли этого не знать. Однако это никак не влияло на чувство любви, которое они испытывали к своему монарху. Эти совсем еще мальчики мысленно общались с живым человеком, помазанником Божьим. Во всем этом был какой-то оттенок мистицизма.

      Кадеты хранили портреты царской семьи, как обычные мальчики хранят фотографии возлюбленных или родителей. Кто-то всегда носил их с собой. У кого-то они висели над кроватью. Своего рода религиозный обряд, временами переходящий в экстаз. Детский крестовый поход.

      И офицеры кадетского корпуса, и наши офицеры произносили длинные, скучные речи, крутившиеся вокруг одних и тех же тем: император – армия – война – победа…

      После третьего выступающего мне уже хотелось кричать. Каждое выступление вызывало бурный восторг толпы.

      Стоило оратору произнести: «Да здравствует…» – и остальные его слова тонули в реве толпы. Если бы им позволили, то кадеты немедленно бы бросились на фронт, их целью был Берлин.

      Наши офицеры в меру сил старались установить дружеские отношения с кадетами и русскими офицерами. Но у русских с поляками всегда были напряженные отношения. А какими еще могут быть отношения между угнетателями и угнетенными? Кроме того, во всех армиях пехота и кавалерия, сохраняя показную вежливость, в глубине души презирали одна другую. «Пешеходы, покрытые пылью», – высокомерно отзывались о пехоте кавалеристы. «Что бы они делали без лошадей?» – посмеивались между собой пехотинцы.

      Все присутствовавшие на вечере прекрасно понимали это, однако одни притворялись чрезвычайно радушными хозяевами, а другие почтительными гостями.

      Только один из нас испытывал настоящее удовольствие. Шмиль, красивый молодой корнет из нашего полка. Год назад он закончил подобную военную школу и был сыном полка. Всего на семь лет моложе меня, он тем не менее называл меня «отец». Мне было двадцать четыре, а остальным курсантам кавалерийского училища восемнадцать – девятнадцать лет. Согласно традиции военного училища самого старшего курсанта называли «отец». Все, кто по окончании училища пришел вместе со мной в полк, называли меня «отец». С легкой руки Шмиля ко мне приклеилось это прозвище.

      Шмиль вынашивал заветную идею: стать СКАЧАТЬ