Одни сутки войны (сборник). Виталий Мелентьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на той стороне, как всякий истый военный, прежде чем передать приказ, набрал воздуха, и эта его привычка спасла разведчиков и многое другое.

      Линия вдруг ответила треском, сбивчивой речью, опять треском и, наконец, явственным:

      – Генрих, как связь?

      Матюхин махнул рукой, и Сутоцкий дисциплинированно и потому мгновенно соединил провода.

      – Пятый! Пятый! – заговорила линия на немецком языке. – Как слышите?

      В ответ раздался набор ругательств. Тот, кого назвали Пятым, ругал привязавшегося к линии абонента, напоминал ему приказ ни в коем случае не подавать голоса.

      Потом линия стихла, и сквозь эту тишину пробилось далекое радио. Тонко пела скрипка, и серебряно перезванивало фортепиано. Матюхин послушал музыку, вздохнул, стер пот со лба. Он очень устал. Сутоцкий снял провода и спустился вниз.

      – Ну что?

      Матюхин рассказал ему, в чем дело.

      – Очевидно, к линии подсоединились те, кто проехал в машинах.

      – Не иначе… А приказ?

      – Приказа я не получил… Выдал бы себя…

      – А нам что делать?

      – Не знаю, Коля, не знаю… Думается, нужно крутиться поблизости от линии и от… поймы.

      – Почему? Я, когда сидел на столбе, видел, как связисты тянули новую линию. Может, прослушаем?

      – Можно… Только позже… Когда они подсоединят ее и освоятся. Отрываться нельзя, потому что вечер… Видишь, солнце садится.

      – Ну и что?

      – А то, что, если они начнут выдвигаться в район поймы, нам в самый раз посмотреть, сколько их. И тогда… тогда можно будет рискнуть взять «языка». В суматохе, глядишь, и выберемся.

      Они посидели в кустарнике, покурили и уже собрались было уходить к новой линии, когда услышали нарастающий шум автомобильного мотора. Далекая машина пересекла просеку, по которой шла линия, и скрылась, видимо в дубраве. Матюхин задумался, потом приказал:

      – Прикрой! Я слажу посмотрю, что к чему.

      В лесу сгущались сумерки – прозрачные, зеленовато-розовые. В ближних кустах, словно примериваясь, пощелкал соловей. Ему издалека ответил другой. Сутоцкий удивился: оказывается, в лесу поют птицы, а они и не слышали их. Птицы пели весело, разноголосо и самозабвенно. Сутоцкому вдруг стало жалко себя, погибших солдат и саму дубраву – ему отчетливо представилось, что скоро в ней опять будут рваться снаряды и мины, кромсать кору, ветви и листву. Он вздохнул, прогоняя несвойственную ему жалость, и пробурчал:

      – Никому покоя нет. Ни людям, ни лесу.

      И потому что он знал, от кого никому нет покоя, то почти сразу успокоился и невольно прислушался. Далекий автомобильный мотор фыркнул и смолк.

      Высоко в небе, серебрясь в закатных лучах уже невидимого солнца, медленно плыл самолет – одинокий и неторопливый, уже привычный немецкий разведчик.

      Матюхин спрыгнул с сосны. Он был озабочен.

      – Понимаешь, СКАЧАТЬ