Артемий назвал цену.
Цена впечатлила. Первый сверкнул глазами, а Второй сдавленно поперхнулся.
– Я надеюсь, речь идет не о похищении нашего доброго короля Родериха? Наши головы дороже стоят.
Артемий молча развернул перед ними свиток с миниатюрой. Первый присвистнул, вглядываясь в изображение на желтоватом пергаменте. Второй подсел ближе, шевеля губами.
– Я надеюсь, вы умеете читать, – немного презрительно спросил Артемий. – Это старая латынь. Даже не греческий.
– Баба какая-то… – пробормотал Первый. – Тут что-то написано, под картинкой… Фэ, Лэ, О…
– Тихо! – Артемий ненароком оглянулся. Вблизи никого не было. Только на носу хозяин судна о чем-то спорил с капитаном, яростно жестикулируя. – Вы знаете, кто это. Не притворяйтесь, будто не узнали. Цену я вам назвал. Срок – тоже. Ответ за вами. Только помните: если не сойдемся, не надо болтать. Из-под земли достану.
– Сойдемся, ромей, – медленно сказал Первый, не отрывая глаз от пергамента.
Король Родерих молился.
Он молился часто, утром и вечером. Иногда даже днем, после совета. Молился в церкви. Молился, поднявшись на сторожевую башню своей столицы. Молился, спустившись в старые, еще имперских времен, подвалы с винными амфорами. Молился в своей спальне и немногочисленных лесах, окружающих Толетум. Старался найти в редких рощах дебри потемнее, вспоминая истории о бесконечных лесах с деревьями выше гор, о черных логах и заросших мхом древних святилищах, где его предки приносили жертвы своим мрачным лесным богам. Недаром его народ раньше назывался «людьми лесов».
Да, король Родерих молился не только Распятому Спасителю. И если бы об этом узнал архиепископ, король потерял бы еще одного союзника в той крысиной возне, что называлась «Западным Королевством». За год, прошедший с коронации, король трижды осаждал собственные города, постоянно (на каждые церковные праздники) казнил изменников, разоряя их поместья и сотнями убивая их крестьян, мечтая, чтобы в один прекрасный день все сторонники бывшего короля сдохли в агонии, не оставив после себя потомства.
Но молился он не об этом.
Сейчас король стоял на каменистом берегу, в тени гранитного утеса, на вершине которого высились неприступные стены его столицы. Мутные воды реки неслись мимо, унося к морю отрезанную голову белого ягненка. Маленькое тельце еще продолжало содрогаться у ног Родериха, выдавливая из обрубка шеи последние сгустки крови.
– Мать Макония, – прошептал король. – Я не знаю точно, как тебя зовут, наш народ уже забыл это. Но я нашел это имя в свитке старика Иордана. Будем надеяться, что он не соврал и зовут тебя именно так. Мать Макония… Я молился Спасителю и его матери. И по обряду Петра, и по обряду Ария, и даже по тому обряду, что почему-то называется «правильным», хотя СКАЧАТЬ