В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945. Сергей Михеенков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу В донесениях не сообщалось... Жизнь и смерть солдата Великой Отечественной. 1941–1945 - Сергей Михеенков страница 16

СКАЧАТЬ говорит: «Ждем до вечера. Проверьте, у всех ли есть лыжи. И чтобы ни у кого не было ничего демаскирующего. Все должны быть в белом. Ищите, где хотите. Снимайте с убитых. Маршрут такой: вдоль речки Жижалы до впадения ее в Угру. Там переправимся через Угру и дальше пойдем правым берегом. Разведка пойдет впереди».

      Пурга, к счастью, не утихла, а разыгрывалась еще сильнее. Вечером пошли.

      У комполка была карта.

      Идем. Темень. Снег лепит – вытянутых рук не видать. Вскоре по цепи, шепотом, приказ: поворачиваем на восток. Немцев нигде не встретили. И вообще, было такое ощущение среди этой пурги, что никакой войны кругом нет. Немцы, видимо, сидели тем временем в своих теплых блиндажах и дзотах, грелись, пережидали ненастье.

      Подошли к Угре. Снова приказ по цепи: соблюдать особую осторожность. Угру немцы простреливали вслепую. Тут они и мышь не пропускали. Но перешли мы и Угру. Ни окрика. Ни выстрела. Только ветер рвет, завывает.

      А на другой стороне уже и наши.

      Не упомню теперь, кто нас встретил, то ли бойцы 33-й армии, из тех дивизий, которые остались держать фронт по Угре и Воре, то ли части 43-й. Там у них был стык.

      Нас потом долго проверяли. Проверка шла месяца два. Тогда еще с группой Ефремова существовала связь. О нас запрашивали туда, под Вязьму, в окруженную группировку. Видимо, информация пришла положительная.

      – На фронте все, бывало, выменивали друг у друга. Кто трофейный «парабеллум» на портсигар, кто сапоги на валенки, а кто шило на мыло. Лишь бы поменяться. А вот когда мы из-под Вязьмы на прорыв пошли, тут патроны в цене поднялись. Боеприпасов-то у нас совсем мало осталось. Наша 33-я к тому времени уже больше двух месяцев в окружении была. Самолеты уже не прилетали – аэродромы распустило. Апрель! А прорываться предстояло с боем. И тут всем стало понятно, что каждый патрон – это шанс на жизнь. За один патрон можно было выменять хорошую шапку, за обойму – шинель! А за гранату – сапоги. Сапоги особенно в цене были. Пообносились мы, оборвались. Да и весна опять же наступила, вода пошла, а мы все еще по-зимнему обмундированы, в валенках ходим. Помню, хлюпаем по воде… Ночами, правда, подтягивало. Но в мороз в мокрых валенках было еще хуже! На прорыв когда пошли – хрип, кашель, «ура!»… Шли с каким-то не то ревом, не то стоном.

      Лежали потом наши ребята на пригорочке… Кто в сапогах, кто в валенках… Почти все полегли во время прорыва. Прорывались несколько дней и ночей. И почти все время шел непрерывный бой.

      – Вышли мы из окружения из-под Вязьмы. Вместе с нами шли артиллеристы, весь расчет. Всегда вместе держались. Командовал ими сержант, уже в годах. Они его слушались беспрекословно, по имени-отчеству звали.

      Когда вышли, сержанта того сразу забрали. И – под трибунал. Где орудие? Почему бросили? Военный трибунал рассмотрел дело и пришел к выводу, что командир расчета проявил трусость, бросив на поле боя исправное орудие…

      Я видел, как его расстреливали. Мы, человек десять, стояли на опушке леса. Артиллериста поставили СКАЧАТЬ