Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур. Е. Н. Черных

Чтение книги онлайн.

      Столь быстротечный разгром казавшейся доселе неколебимой державы мирового уровня потряс тогдашний мир. Результат казался крайне удручающим: несчастный и покинутый всеми хорезмшах Мухаммад закончил свою жизнь, как гласит легенда, среди прокаженных на каком-то неизвестном островке Каспийского моря. Его сын Джелаль ад-дин исчез среди Иранских нагорий, быстро двигаясь куда-то в западном направлении и стараясь с остатками своего войска оторваться от безостановочно преследовавших его чингисовых всадников. Вслед за ним – отчасти для поимки строптивого отпрыска несчастного хорезмийского правителя, но главным образом, кажется, для дальней стратегической разведки – Чингис-хан отрядил два тумена Субутая и Чжебе. Судя по всему, Субутаю отводилась главная роль в этом поразительном походе:

      «А Субеетай-Баатура он отправил в поход на север, повелевая дойти до одиннадцати стран и народов – Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Оросут, Мачжарат, Асут, Сасут, Серкесут, Кешимир, Болар, Рарал (Лалат), перейти через многоводные реки Идил и Аях, а также дойти и до самого города Кивамен-кермен. С таким повелением он отправил к поход Субеетай– Баатура» [Сокровенное сказание: 262].

      В этих смутных строках обширной программы угадываются похожие наименования: Идил (Итиль) – это Волга, а Кивамен-кермен – Киев.

      От Самарканда до Калки и назад до Монголии

      Различные письменные источники позволяют относить начало движения двух туменов Субутая и Джебе, по всей видимости, к самому началу 1222 года. Вообще-то, все это быстро задуманное предприятие может представляться некой поразительной ирреальностью. Прежде всего, в великое смущение повергает сама постановка задачи невообразимой сложности всего лишь перед двадцатитысячным(!) отрядом: дойти до неведомых им «одиннадцати стран и народов». Но, пожалуй, еще более поражает, что в конечном итоге эта задача оказалась успешно выполненной, притом в фантастически короткий срок. Современников этих событий, и в особенности персидских историков, все произошедшее воистину потрясало.