Нейтральной полосы нет. Евгения Леваковская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ виноград, укоренившийся в ящике на балконе, только-только набирал почки. Из открытых окон пахло дымком сжигаемой прошлогодней листвы, и было странно думать, что и виноград, и запах дыма – все это в Москве, в каких-нибудь тридцати минутах от Красной площади и Василия Блаженного.

      Слушая Ирину, Борко почему-то вспомнил именно этот храм, такой затейливый, ни на какой другой не похожий. А вот он идет себе, идет через века. Ирина права. Не всякий и москвич, наверно, знает, как он создан и сколь грозна судьба его творца. И того не знают, что в тяжкую годину войны хотели купить его у нас, вот так целиком, с узорчатыми крылечками, пухлыми куполами и куском московского неба над ним. Слава богу, сохранили памятник, хотя люди голодали в те годы… Ирина права! Надо, чтобы знали.

      – Но ведь ты-то историк, – сказал тогда Борко. – Это ж, наверно, искусствоведы должны…

      – Ну вот еще и вы так говорите! А я уверена, что искусствоведы потому и не пишут популярно, что очень глубоко знают предмет. Им просто скучно писать популярно.

      – Тебе отказали, что ли?

      – Не отказали. Даже обещали и обещают. Но вот все как-то так: более важное находится, бумаги нет, типография занята.

      – А твое начальство помочь не может.

      – Профессор Качинский, наверно, смог бы.

      – Большое начальство?

      – Ну, не такое уж головоломно большое, но он всех знает и его все знают.

      – Связи. Блат, иными словами. Сила великая! Как он там насчет кирпича, не в силах? Пашкину кирпичик бы не помешал.

      – Насчет кирпича навряд ли. Смеетесь вы, Иван Федотович, – сказала Ирина, пряча в стол свой обиженный макетик с прифрантившимся Дмитрием Солунским. Кажется, она и сама обиделась.

      – Дурочка! – встревоженно сказал Борко. – Я посмешить тебя хотел.

      Ирина посмотрела на Ивана Федотовича. И как всегда, когда они – случалось это редко – близко заглядывали в глаза друг другу, что-то в них дрогнуло. Ирину как током пронизало чувство света и тьмы, счастья и опасности недозволенного. Молния вспыхнула, и – погасло все.

      Борко поднялся с дивана несвойственным ему резким движением и отошел к окну.

      – Эх, Иринушка, – тихо проговорил он, стоя к ней спиною. – Если б мог, напечатал бы я тебе десять книжек.

      – Но вы не можете, Иван Федотович, дорогой, – подхватила Ирина, и все стало на свое место.

      …Полтора часа отведено студентам на контрольную. За полтора часа, даже подходя к столам, проглядывая листки, а иной раз и задавая вопросы, многое может преподаватель передумать.

      Вышагивая от шкафа к окну, прогуливаясь меж столами, Ирина с горьким чувством недовольства собой вспомнила беседу с Качинским по поводу ее очерка. Беседа – короче некуда. У Качинского разыгрался радикулит, она поехала к нему с факультетскими делами. У него оказалось очень неплохая коллекция икон, «северных писем», однако он задал СКАЧАТЬ