История государства и права России. И. Н. Кузнецов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Ведь тогда, как известно, не было юридической науки, а традиционные идеологии (прежде всего историческая и религиозная) того времени были зачастую беспомощны в плане эффективных юридических решений.

      Спасительным средством в этих условиях оставались рецепции. Многие нормы не столько изобретались, сколько формулировались на основе известных иностранных законов и правовых памятников.

      Судя по всему, поиск таких правовых заимствований проходил менее предвзято и шел широким фронтом – по сравнению с религиозно-идеологической избирательностью, которая была столь характерна для рецепций в период Киевского государства (рецепции из татаро-монгольского права, политико-правовой опыт Новгородской и Псковской республик XIII–XV вв.), а также Великого княжества Литовского, с которыми Москва соперничала и зачастую воевала.

      В московский период шла огромная работа по систематизации законодательства, его дальнейшему логическому анализу и практическому толкованию (интерпретации), комбинированию отдельных правовых понятий и юридических формул, редактированию и различного рода терминологическому уточнению – с тем, чтобы адаптировать рецепции, отдаленные от Московии (прежде всего в культурном смысле), и новые юридические нормы к современному русскому правосознанию, к складывающейся на Руси национальной культуре, идеологии и психологии и конечно же к реальным социально-политическим и экономическим условиям жизни.

      Первые попытки соединения правовых актов и обычных норм в свод законов наблюдались в северных русских землях еще в середине XV в. – это Новгородская (1456 г.) и Псковская (1462 г.) судные грамоты. Знаменательным событием в этом плане явилось и создание расширенного и тематически упорядоченного свода русских законов – Судебника 1497 г.

      Несмотря на свой частный характер и порой узкую сферу применения, логический анализ законодательства и правовой действительности порой приводил к полезным результатам на практике.

      Например, в XVI в. наряду с общим понятием об умысле, часто сопутствующем преступной деятельности, вводилось (по всей видимости, логическим путем) понятие о “голом умысле”, под которым понималось особо опасное государственное преступление, выразившееся в оскорблении, угрозе или просто злом замысле против великого князя московского.

      Писаные законы и их сводные сборники (приказные книги, судебники и т. д.) зачастую являлись просто юридическим оформлением воли московского государя или решений (“приговоров”) Боярской думы. Систематизация вновь принимаемых законов и судебных решений придавала им более правовой характер, минимизируя своеволие и произвол московских законодателей.

      В непосредственном анализе законотворчества и в содержании законодательных актов Московской Руси мы вряд ли обнаружим непосредственное присутствие факторов идейно-теоретического порядка.

      К числу примеров такого рода могут быть отнесены лишь некоторые нормы, вводимые СКАЧАТЬ