Священная книга оборотня. Виктор Пелевин

Чтение книги онлайн.

      – Могу, – сказала я. – Иначе вы бы здесь не сидели.

      – Почему?

      – Я бы объяснила. Только не знаю, поймете ли вы.

      – Ишь ты какая, – фыркнул шофер, – что, думаешь, я глупее тебя? Уж наверно, пойму, если ты поняла.

      – Хорошо. Ясно ли вам, что страдание и есть та материя, из которой создан мир?

      – Почему?

      – Это можно объяснить только на примере.

      – Ну давай на примере.

      – Вы знаете историю про барона Мюнхгаузена, который поднял себя за волосы из болота?

      – Знаю, – сказал шофер. – В кино даже видел.

      – Реальность этого мира имеет под собой похожие основания. Только надо представить себе, что Мюнхгаузен висит в полной пустоте, изо всех сил сжимая себя за яйца, и кричит от невыносимой боли. С одной стороны, его вроде бы жалко. С другой стороны, пикантность его положения в том, что стоит ему отпустить свои яйца, и он сразу же исчезнет, ибо по своей природе он есть просто сосуд боли с седой косичкой, и если исчезнет боль, исчезнет он сам.

      – Это тебя в школе так научили? – спросил шофер. – Или дома?

      – Нет, – сказала я. – По дороге из школы домой. Мне ехать очень долго, всякого наслушаешься и насмотришься. Вы пример поняли?

      – Понял, понял, – ответил он. – Не дурак. И что же твой Мюнхгаузен, боится отпустить свои яйца?

      – Я же говорю, тогда он исчезнет.

      – Так, может, лучше ему исчезнуть? На фиг нужна такая жизнь?

      – Верное замечание. Именно поэтому и существует общественный договор.

      – Общественный договор? Какой общественный договор?

      – Каждый отдельный Мюнхгаузен может решиться отпустить свои яйца, но...

      Я вспомнила рачьи глаза сикха и замолчала. Кто-то из сестричек говорил – когда во время неудачного сеанса клиент соскакивает с хвоста, он несколько секунд видит истину. И эта истина так невыносима для человека, что он первым делом хочет убить лису, из-за которой она ему открылась, а потом – себя самого... А другие лисы говорят, что человек в эту секунду понимает: физическая жизнь есть глупая и постыдная ошибка. И первым делом он старается отблагодарить лису, которая открыла ему глаза. А затем уже исправляет ошибку собственного существования. Все это чушь, конечно. Но откуда берутся такие слухи, понятно.

      – Что «но»? – спросил шофер.

      Я пришла в себя.

      – Но когда шесть миллиардов Мюнхгаузенов крест-накрест держат за яйца друг друга, миру ничего не угрожает.

      – Почему?

      – Да очень просто. Сам себя Мюнхгаузен может и отпустить, как вы правильно заметили. Но чем больней ему сделает кто-то другой, тем больнее он сделает тем двум, кого держит сам. И так шесть миллиардов раз. Понимаете?

      – Тьфу ты, – сплюнул он, – такое только баба придумать может.

      – И снова с вами не соглашусь, – сказала я. – Это предельно мужская картина мироздания. Я бы даже сказала, шовинистическая. Женщине просто нет в ней места.

      – СКАЧАТЬ