Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь. Павел Мельников-Печерский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ называемое «понька»[36], а на голове особенный убор с опускающимся назад покрывалом, вышитым тоже черными и красными нитками, а у богатых и шелком. Мордва вся почти приняла христианство еще в царствование Елизаветы Петровны: недалеко от села Вечкушева (Арзамасского уезда) и теперь еще есть большая ложбина; тут было прежде озеро, и в этом озере крестилась здешняя мордва. Теперь все мордвины очень привержены к церкви, хотя и удержали еще некоторые языческие обряды, например жертвоприношение вола, поставление в лесу разной пищи и пр. Центром нижегородской мордвы считается село Терюшино: это как бы столица племени эрзи, так же точно, как Краснослободск (город в Пензенской губернии) – столица племени мокши, Чуксар (Чебоксары, город Казанской губернии) – столица чуваш и пр.

      Солнце уже не пекло, склоняясь к западу; пыль улеглась, и наше путешествие сделалось сноснее. Свет вечереющего дня, пробиваясь через густые массы какого-то тумана, обыкновенного во время жаров[37], полосами летал по отдыхающей от зноя земле. На востоке из-за горизонта уже выглядывала ночь. Она, казалось, робко выжидала заката солнечного, чтобы накинуть на утомленную землю свое прохладное покрывало. Солнце еще бросало порою огневые свои взоры сквозь марево, но, вероятно утомленное столько же, как и мы, долгою дорогою, тотчас же пряталось в багровые струи тумана… Туман вверху развивался на мелкие фиолетовые облака, а внизу багровел более и более; но вот еще огневою звездочкою солнце сверкнуло на самом краю неба; туман подхватил эту звездочку, завернул ее в свои изгибы и разлетелся на тысячи желтоватых облаков, которые медленно понеслись разгуливать по небу. Ночь вступила в права свои. Она обхватила землю своими прохладными объятиями, нежила ее; и земля, как модная жена, за отсутствием солнца, своего законного супруга, бросилась к ней, пила с жадностью ее упоительные поцелуи, дремала в томной неге и совсем не обращала внимания на неуклюжий месяц, который, лениво всплывая на горизонте, словно Аргус, хотел подсматривать поведение своей невестки. Резвые звездочки порой вспыхивали на горизонте, но тотчас стыдливо прятались в эфир, потом, осмотревшись, заискрились радужно на темном своде неба. Ветерок засвежел, прохлада благодатная разлилась повсюду. Все отдыхало…

      «Погода будет!» – сказал ямщик, насмотревшийся на прелести природы. На этот раз на козлах у нас сидел не мордвин, а говорливый, удалый русский мужичок, воспевавший половину дороги калинушку с малинушкой. «Погода будет. Вон даве на закате таково красно было на небе: это к ветру и погоде». Насчет погоды я всегда поверю русскому мужичку больше, нежели английскому барометру. Бывалый наш крестьянин, если уже скажет «будет вёдро», непременно будет; если накличет ненастье, оно как снег на голову. Никогда не забуду я одного обстоятельства; оно случилось года три-четыре тому назад, тоже в Нижегородской губернии. Была страшная засуха, хлеб почти весь завял, и мужички горько вздыхали, ожидая снова неурожая. СКАЧАТЬ