Молодые рассказы. Илья Рыжов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он сам порой называл Персиком за её мягкую игру, нежные движения рук и короткие бархатистые волосы.

      Киря и Аглая учились в параллельных классах, познакомились только когда Аглая стала регулярно посещать репетиции, но лично, наедине, пока ещё не общались. Аглае Киря понравился за его всегдашнее желание помочь и тягу к приятным неспешным разговорам. Он всегда был душой компании, много шутил, врал, что с ним приключалось за границей. Вряд ли его байкам охотно верили, но слушать было приятно и смешно.

      Когда же появилась Агла, Киря несколько поутих в своих завиральных историях. Друзья начали его подкалывать, мол, что ты скажешь на то, что детям в Эфиопии или Танзании в пятнадцать лет выбивают зубы и оставляют только десять? Если Аглая была свидетелем таких подколов, то Киря мямлил, краснел и говорил, что не знает, никогда там не был, но обязательно поедет и выяснит. А если Аглаи не было, то на эту чушь плёл ещё более замудрённую туфту, что никто уже не обращал внимания на смыслы, а просто хохотал.

      На репетициях «Ромео и Джульетты» во фрукто-овощной интерпретации Киря стал всё больше вызывать недовольство Эдуарда Парамоновича.

      – Вот что ты такое делаешь? – возмущался режиссер. – Киря, ты тут дольше всех, а такие глупые ошибки. Я как вам говорил двигаться? Как будто вместо крови у вас течёт ртуть, густая и плотная! И если вам нужно поднять руку, то вся ртуть соберётся в руке. А если надо поднять выше и ткнуть пальцем вверх, то вы должны почувствовать жжение на кончике пальца! А ты что двигаешься у балкона, как неприкаянный? Ну-ка давай ещё раз! Иначе заставлю всё заново переделывать.

      Эдуард Парамонович возвращался в кресло, чесал бороду и видел, что вместо ртути по венам Кири Мандрика бегает склизкое желе.

      Ромео (то есть огурец)

      «Скажи, кто та, чья прелесть украшает

      Танцующего с ней?»

      Слуга (то есть Петрушка)

      «Синьор, не знаю»

      Ромео (Огурец)

      «Она затмила факелов лучи!

      Сияет красота её в ночи,

      Как в ухе мавра жемчуг несравненный…»

      Киря играл не очень. Читая монолог, он смотрел вниз и стоял на одном месте; его интонация была нелогичной и голос тихий, будто он стеснялся. Эдуард Парамонович не смог дольше этого терпеть и объявил перерыв. «Ох, Костя, Костя, всё загубили! Прости же нас грешных», – выходя из зала с понурой головой, он вспоминал Станиславского и шёл к себе в подсобку заглушить тяжесть потерянного поколения и ушедшего великого искусства…

      Все актёры разбрелись кто в буфет, то покурить втихаря за школой, а кто остался обсуждать завтрашние уроки. Аглая же устала от игры, ей стало душно, чуть кружилась голова – и она решила посидеть в одиночестве и отдохнуть за кулисой.

      – Агла… – сорвавшимся голосом шептал Киря. Он долго откашливался перед тем, как продолжить. – Аглай, пойдём, может, прогуляемся?

СКАЧАТЬ