Царская карусель. Мундир и фрак Жуковского. Владислав Бахревский

Чтение книги онлайн.

      – Господа! Мы, слава богу, молоды! Наше отчаянье – это молодость. Нам даровано высшее, что есть у Творца. Наша любовь – святая.

      – Позвольте и нам с Жуковским молвить слово о любви! – поклонился девам непроницаемо серьезный Митя Блудов.

      Се объяснение портного в любви посвящается надменному тевтону, батюшка коего хлеб добывал иглою, что не стыдно, стыдно открещиванье от родства.

      – Да кто же это? – не поняла Екатерина Михайловна.

      – К сожалению, птица не знаменитая, один наш знакомый, из немцев, надутый спесивец.

      – Господа! Да что же мы! О чем говорим? – Голос Вареньки дрожал. – Мы слушали дивного поэта! Тургенев! Боже мой!

      Аннушка опять исчезла, потребовался платочек Екатерине Михайловне, Мария Николаевна смотрела перед собой, всем чужая, несчастная. У Жуковского кривились губы, Андрей побледнел, а братец его бессмысленно водил перстом по узорам на вазе.

      Надобно было спасать всех сразу. Блудов вышел на середину гостиной.

      – Господа! Узнаете ли вы поэта по двум строкам?

      О ком это? Что за вождь?

      – Жуковский об АлексАндре, – сказал Андрей.

      – Тургенев, с вас фанта не получишь. Сыграем в фанты, господа?

      – Блудов, вы все еще мальчик! – Мария Николаевна щелкнула по клавесину веером. – Блудов… что это за фамилия такая? Блудов, блуд.

      – Вот именно, Мария Николаевна! – Митя подошел к клавесину. – Мы ведем свой род от Ивещея Блуда – воеводы князя Ярополка. Ивещей Блудов предал своего сюзерена, заманил в западню, устроенную князем Владимиром, но пращуров, как и родителей, не выбирают… Впрочем, другие Блудовы верой и правдой служили Василию III, Иоанну Грозному…

      – Дмитрий Николаевич самый молодой в нашем архиве, – сказал Александр, – однако ж он столь замечательно разбирается в тонкостях древней скорописи, что Домовой архива Бантыш-Каменский – старатель бумажных гор, ценит его более своего сына. Впрочем, сын Николая Николаевича такой же юнкер, как большинство из нас, из братьев.

      – Наш архив – братский! – засмеялся Блудов. – Братья Тургеневы, братья Булгаковы, братья Евреиновы!

      – «О ты, которая пришила меня к себе красы иглой!» – вдруг повторил стишки Андрей. – А ведь это весело, господа! Легко! Мастерски! Вот – будущее поэзии. Нынче она над жизнью, а станет жизнью.

      – Скорее все-таки отражением, – не согласился Блудов.

      – Жизнью! Для нас с Жуковским она и нынче есть жизнь. – Андрей обнял друга. – Простите, господа, растрепанность моих чувств, это во мне болит сиротство близкой разлуки. Мой перевод – состоялся. Еду в Петербург 12 ноября.

      – А я уезжаю послезавтра, – обронила Мария СКАЧАТЬ