Пьесы о совести и чести. Игорь Тарквимада

Чтение книги онлайн.

      Серафим:

      – Что брательник кровный, жрешь и не давишься?

      Емельян:

      – А чего ему давиться, я позвал, я кормлю

      Серафим:

      – Кого, Иуду кормишь? Он же татарам зад лизал, когда мы здесь, в лесах, с дружиной князя Ярослава траву, да червей жрали, когда подыхали с голодухи, а татарам все ж кровь пускали.

      Емельян:

      – Брось, Серафим, он тогда молодой еще был. Ты же знаешь, хан Аспарул невесту его, Любаву, забрал, вот Авдей, что б Любаву вернуть и пошел Аспарулу служить.

      Серафим:

      – Да, служить, да Русских людей губить

      Авдей:

      – Я ни кого не губил, я на поруках был. Мне хан Аспарул говорил, а я его слова сотникам передавал.

      Серафим (язвительный сарказм):

      – А что же он тебе такое говорил, как люба ему наша Русская земля?

      Авдей (опустив голову и не поднимая глаза):

      – Нет, куда отряды посылать

      Серафим (вскакивая со стула и хватает Авдея за ворот рубахи):

      – Отряды посылать, Руссичей губить. Ты же кат поганый своих губил, баб да детишек басурмане в полон уводили по твоему навету.

      Емельян:

      – Охолонь, Серафим. Молод он еще был, Любава сердце его заполонила, вот и не вразумел он, где черное, а где белое. Блызила ему Любава, он же ее из полона хотел высвободить.

      Серафим:

      – Какой полон? Она ж сама Аспарулу глянутся возжелала. А Авдей? Ты же мне сам говорил.

      Авдей:

      – Да, а что ей было делать. Если бы к Аспарулу добровольно не пошла, мать ее и сестры младшие в полоне сгинули.

      Серафим:

      – В каком полоне? Мать и ее сестры в лесах прятались, и она это знала. Просто ты для нее не что, с Аспарулом она хотела быть, и ты это понимал, да тешил себя думкой, что твоей будет.

      Авдей:

      – Да тешил, все надеялся, может, глянусь я ей, может за службу свою отдаст мне ее Аспарул.

      Серафим:

      – Ну, и как, получил награду?

      Емельян:

      – Угомонись, Серафим. Дело прошлое. Сейчас Авдей вона как в дерене нашей работает, за все берется, крепится и не ропщет. Простить надо, молод был, глуп.

      Серафим:

      – Простить? Простить, за то, что секли меня татары голого на морозе. Хотели знать, где дружина княжеская хорониться. А я зубами губы свои грыз, чтоб молчать. А Авдей видел все (тычет в Авдея пальцем), видел, как брательника его единокровного секут, видел, как ошметки кожи моей разлетаются, да еще и подсмеивался с тарами, когда стоны свои я не мог сдержать.

      Авдей:

      – Прости, брат. Любава душу мою затмевала

      Серафим:

СКАЧАТЬ