Способы уйти. Диляра Козадаева

Чтение книги онлайн.

      – Мы встречались два года до того, как он лишил меня девственности. На седьмой год наших отношений он заразил меня сифилисом. Так я и узнала, что он мне изменяет.

      Сами по себе истории скорее обыденны, чем удивительны. Зло повсеместно. Я не встречала ни одного человека без трагедии за спиной. А если таковая не случалась, то человек сам ее себе выдумывал, ломался от пустяка, от весеннего ветерка, и лежал, раненый, красивый, заслуживший сострадание и лавры. Те, кто страдал по-настоящему, обычно говорили об этом без торжественности, без драматического придыха, без боли. Они знали, что страдание не облагораживает, а «жертва» – не звание, которым можно гордиться, это состояние, в котором, если бы им дали выбор, они не хотели бы находиться.

      Поражала именно внезапность этих историй и та степень доверия, которая мне оказывалась. Люди, привыкшие к человеческим внутренностям – полицейские, психиатры, врачи – сталкивались с событиями помясистей, помрачней, побезумнее. Но в рамках их профессии это ожидаемо, сам порядок вещей готовит их к этому. И безумие, и драмы, и слезы, и кровь неотделимы от полицейской формы, врачебного халата или кабинета психиатра, они входят в круг их повседневной жизни. А для меня – это неожиданность, хлопок, удар, развернутая бездна чужой души.

      Впрочем, к концу рассказа я успеваю прийти в себя и ровным, недрогнувшим голосом ответить то, что нужно. Как правило, какую-то банальность. Но истина всегда банальна. Как и сострадание, как и любовь, как и все важные вещи.

      В тот день ты позвонила мне и рассказывала, как тебя бросали мужчины. Как школьницей ты встречалась с одним человеком старше тебя на 15 лет, который манипулировал тобой, унижая, пользуясь, причиняя боль и называя всё это любовью. Отношениями. Как священник в церкви трогал тебя под юбкой, ища клитор. Как ты не можешь определиться со своей ориентацией, потому что ты скорее ненавидишь мужчин, чем любишь женщин. Как твой ВПЧ может превратиться в рак через десять-пятнадцать лет.

      Что я могла ответить на это?

      В этот же день я встречалась с полицейским, с которым у меня намечалась интрижка. Во всяком случае, что-то такое, похожее на желание, мелькало в его глазах. Мелькало в паузах между рассказами о его работе. Я с пугающим меня любопытством спрашивала его о самых страшных случаях в его практике. Даже соблазнение отошло на второй план, поблекло в сравнении с топорами в головах, черепами, которых разбили камнями, как в первобытные времена, трупами, с годами вросшими в диван, и термометрами в заднем проходе. Твои истории имели такой антураж. Я узнала, что время смерти определяют через абсурдную, дикую, пугающую процедуру: чтобы определить степень окоченения, нужно измерить температуру трупа, и судмедэкспертам приходится пользоваться единственным доступным отверстием в человеческом теле. Часто это случается на глазах родственников, и их реакция непредсказуема. Некоторые нападают на полицейских СКАЧАТЬ