Тридцатая любовь Марины. Владимир Сорокин

Чтение книги онлайн.

      Завтракали жидкой манной кашей, крутыми яйцами и чаем в граненых стаканах.

      Однажды, когда добрая сотня алюминиевых ложек гремела, размешивая желтый кубинский сахар в красном краснодарском чае, Марина, отхлебнув, подняла голову и встретилась с пристальным взглядом старшего пионервожатого, который, примостившись с краю противоположного стола, пил кофе из своего термоса.

      Секунду он смотрел все так же пристально, потом молодое, почти мальчишеское лицо его растянулось улыбкой. Подняв шутливо никелированный стаканчик, он кивнул Марине. Ответно улыбнувшись, она попробовала поднять свой стаканище, но чай был горяч, обжег кончики пальцев. Она подула на них, смеясь, а старший грозно нахмурил брови, оттопырил нижнюю челюсть и покачал головой, изображая директора лагеря – угрюмого толстяка, везде появляющегося со своей женой – такой же грузной неприветливой женщиной.

      Марина прыснула, узнав объект пародии, но Володя уже спокойно допивал кофе, что-то быстро говоря сидящему рядом Виктору Васильевичу.

      Володя…

      Он был душой лагеря, этот невысокий спортивный парень. Тогда он казался Марине страшно взрослым, хотя и носил белую тенниску, узкие спортивные брюки и белые баскетбольные кеды. Красный галстук болтался у него на шее, придавая ему мальчишеский вид. Он мог быть строгим и веселым, занудливым и безрассудным, тошнотворно-спокойным и озорным. У него было увлечение – новенький фотоаппарат иностранной марки, который он часто носил с собой. Фотографировал он редко, снимая, как правило, бегущих или играющих пионеров.

      Что-то подсказало Марине тогда в столовой, что этот пристальный взгляд, брошенный под музыку алюминиевых ложек, был не случаен.

      И скоро пришлось убедиться в этом.

      Почему-то он стал чаще оказываться с ней рядом – подходил к теннисному столу и, сунув мускулистые руки подмышки, смотрел, как она играет с Надькой, отпуская острые, как сосновые иголки, словечки:

      – Так. Саликова подает, внимание на трибунах.

      – Алексеева, Алексеева, мышей не ловишь.

      – Саликова, ну что такое? Ты же чемпион дворов и огородов…

      – Алексеева, закрой рот, шарик проглотишь.

      Сидящие рядом на лавочке ребята смеялись, смеялась и Марина, отбивая цокающий шарик с синим китайским клеймом.

      Володя стоял и смотрел, облокотясь на толстенный сосновый ствол. Она заметила, что смотрит он больше на нее, комментируя в основном ее игру. Когда же, уступив ракетку, Марина садилась на лавочку, он присаживался рядом и с серьезно-озабоченным видом тренера давал ей советы, показывая своей смуглой широкой ладонью, как надо гасить, а как – резать:

      – Поразмашистей и полегче, Марин. У тебя же вон руки какие длинные.

      Он брал ее за запястье, заводил руку вперед и останавливал возле лба:

      – Вот. Чтоб сюда проходила. Как пионерский салют.

      Марина насмешливо кивала, чувствуя теплую шершавую кожу его крепких пальцев.

      Он чем-то нравился ей.

      На СКАЧАТЬ