Бегство в Египет. Александр Етоев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ собой солнце.

      Женька тронул струны и тихонечко заиграл.

      7

      Улица оживала.

      Прошаркал вялый инвалид Ртов выпить квасу в Покровский сад. Молодые мамы выкатывали коляски. Прохожих становилось все больше.

      Надо было что-то решать. Улица сама и решила.

      «Сделаться на время прохожим. Ну конечно. Проще простого.»

      Превратиться в прохожего, пройти мимо этих двоих и послушать, о чем они там щебечут.

      Прохожий – вещь незаметная. Он в каком-то смысле предмет. Как тот фонарь, или эта стенка, или урна, или копейка на мостовой.

      И поскорей, пока эти двое не разбежались.

      Я вышел из подворотни, быстренько одолел улицу и свернул за угол на проспект. Постоял, сосчитал до двух и опять вернулся на улицу, на ту сторону, где стояли они.

      Что на свете серее пыли? Мышь. А серее мыши? Правильно, школьная форма.

      В своем мышином костюмчике я чувствовал себя невидимкой. Костюмчик был мешковатый, то есть сильно напоминал мешок. Мешок, а в мешке – я на фоне длинной серой стены дома № 31.

      Игра в прохожего мне понравилась. В ней главное – быть естественным, вести себя по-простому, средне, не выделяясь. Примерно так же, как в жизни.

      Я шел себе руки-в-брюки, насвистывал «Подмосковные вечера» и, как бы щурясь от воскресного неба, присматривался к таинственным незнакомцам.

      До них оставалось домов пять или шесть. Я уже приготовил уши. Вот тут-то и случился конфуз.

      Дом № 23 был цветом не такой, как другие. Другие стояли серые – от времени и от скуки, – а этот весь был какой-то бледный, золотушно-чахоточный, и стоял, опираясь, будто на костыли, на старые водосточные трубы.

      Моя серая мешковина на фоне этой больничной немочи была как толстый рыночный помидор на тарелке с магазинными сухофруктами.

      Плакала моя маскировка.

      Но тут я вспомнил, что у куртки существует подкладка. И цвет примерно подходит.

      Долго я не раздумывал. Вывернул на ходу одежку, и иду себе не спеша дальше, свищу «Подмосковные вечера».

      Прошел я желтушный дом, вывернулся серым наружу и снова стал, как мешок.

      Пронесло.

      На этих я уже не смотрел, боялся спугнуть. Глаз ведь, он, как фонарь, – его издалека видно. Поэтому я работал ухом, помогая ему ногами.

      И все же я немного не рассчитал. Вернее, глаз мой дал маху, засмотревшись на какую-то вмятину на асфальте. Правда, вмятина была интересная и по форме сильно напоминала шляпу Лодыгина. Поэтому, когда я услышал голос, то поначалу чуть не подпрыгнул, но тут же взял себя в руки.

      «Спокойно», – сказал я себе и весь превратился в слух.

      – Значит, так, – говорил Лодыгин (голос был, точно, его), – главное, чемоданы. И всех расставь по местам. Чтобы ни один у меня…

      Дальше я не расслышал. Ноги сами несли вперед, и что-то больно давило в спину. Я догадался, что. Взгляд, тяжелый и липкий, СКАЧАТЬ