Перпендикулярный мир. Кир Булычев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ памятников, общество любителей книги, общество защиты животных, общество защиты детей… Их Удалов всех знал, ходил в гости. Но сейчас чувствовал отчуждение.

      «Нет, – хотелось крикнуть ему, – нет! Я всей душой с вами! Я желаю охранять и множить памятники древности! Но я вынужден выполнять приказы вышестоящего начальства, я должен экономить народные деньги и продвигать наш город по пути прогресса. В нашем городе за годы Советской власти уже снесли семнадцать церквей и сто других памятников, зато почти решили жилищную проблему».

      Тут Удалов оборвал этот внутренний монолог, потому что понял, что монолог этот принадлежит не ему: это буквальное воспроизведение речи начстроя Слабенко на последнем совещании.

      А вот и Пупыкин! Он что здесь делает?

      Пупыкин стоял в сторонке, с ним его семья – Марфа Варфоломеевна и двое детей. Все в зеленом, даже лица зеленые. Дети держат вдвоем портрет неприятного мужчины в папахе.

      Пупыкин нервно схватил Удалова за рукав и спросил шепотом:

      – Ты ему сказал, что я участвовал в забеге?

      – Скажу, – пообещал Удалов. – А ты что, покрасился?

      – Мы всей семьей, – сообщил Пупыкин, – организовали неформальное объединение: партию зеленых. Мы охраняем природу.

      – Похвально, – сказал Минц. – А чей это портрет? Что-то не припомню такого эколога.

      – Это самый главный зеленый, – сообщил Пупыкин. – Мы его в книжке нашли. Атаман Махно.

      – Пупыкин, советую, спрячь портрет. Этот зеленый экологией не занимался, – сказал Удалов.

      – А чем занимался? – спросил Пупыкин.

      – Совершал ошибки.

      К тому времени, когда Удалов вошел в дом, Пупыкины успели растоптать портрет.

      Минц с Удаловым поднялись по неширокой лестнице в кабинет Белосельского. Дверь была настежь. У Белосельского всегда так – дверь настежь.

      Внутри уже действовал главный архитектор города, подтянутый, благородный Елисей Оболенский. С помощью юной архитекторши он прикнопливал к стене виды проспекта Прогресса.

      Редактор Малюжкин стоял в отдалении, смотрел на перспективы в бинокль. Миша Стендаль записывал что-то в блокнот.

      Начстрой Слабенко уже сел и крепко положил локти на стол. Он был готов к бою.

      Музейная дама Финифлюкина смотрела ему в спину пронзительным взглядом, но пронзить его не могла.

      – Начнем? – спросил Белосельский.

      Начали рассаживаться. Разговаривали, кто-то даже пошутил. Происходило это от волнения. Предстояла борьба.

      «Живем в обстановке гласности, – подумал Удалов. – Вроде бы научились демократии, пожинаем плоды. А силы прошлого не сдаются».

      Сила прошлого в лице главного архитектора Оболенского получила слово, взяла в руку указку из самшита и подошла к стене.

      Оболенский любил и умел выступать. Но сначала спросил:

      – Может, СКАЧАТЬ